— Я назло всем сделаю этот идентификационный цвет своим личным, — продолжал рассуждать вслух адмирал, прохаживаясь вдоль пультов управления мерными шагами. — Не пройдет и недели, как один лишь вид серого полотнища на тактических дисплеях противника будет повергать их в дрожь. Ведь под этим флагом будут сражаться отныне лишь самые отчаянные, бесстрашные головорезы, готовые на все ради торжества русского оружия. Моя армада станет не изгоями — она превратится в бич Божий!

Размашисто перекрестившись на парящую в углу командного отсека голограмму старинной иконы образ Николая Чудотворца — наряду с апостолом Андреем Первозванным заступника и покровителя русского космофлота, Самсонов вновь подошел к обзорной иллюминаторной панорамы.

— Раз уж так вышло, что теперь мы вне закона — что ж, да будет так. Но помните, господа с этого дня Иван Самсонов объявляет войну не на жизнь, а на смерть всем врагам нашего великого Отечества. И серый стяг, реющий над моей эскадрой, станет для вас последним, что вы увидите перед тем, как сгинуть в адском пламени…

Отойдя от гневных припадков и смирившись с происходящим, Иван Федорович принялся наводить свои порядки. Не теряя ни минуты, грозный адмирал с головой погрузился в кипучую деятельность. Он понимал, что времени на раскачку нет — положение и без того шаткое, а медлительность может стоить ему головы. Ведь теперь за каждым его шагом пристально следят не только верные соратники, но и многочисленные враги, мечтающие воспользоваться любой слабостью или промашкой опального космофлотоводца.

Поэтому Самсонов решил действовать жестко и решительно. Он собрал на флагмане расширенное совещание высшего командного состава и заявил: отныне их соединение является полностью автономной и самодостаточной боевой единицей, не подчиняющейся никому, кроме своего адмирала. Любое неподчинение или попытка оспорить полномочия командующего будут немедленно и беспощадно пресекаться вплоть до расстрела на месте.

Мрачно оглядев притихших капитанов и адмиралов исподлобья, Иван Федорович произнес:

— Господа офицеры и адмиралы, выбор сделан и обратной дороги нет. Мы с вами уже переступили точку невозврата, публично отвергнув власть этих столичных временщиков и политиканов. Теперь наша судьба и жизни всецело зависят только от нас самих. Либо мы выстоим в грядущей буре и выйдем из нее победителями, навеки вписав свои имена в пантеон бессмертных героев русского космоса. Либо с позором сгинем, став презренными изгоями и предателями родины. Третьего не дано!

Подкрепив свою пламенную речь хлестким ругательством и ударом кулака по столу, Самсонов обвел тяжелым взглядом присутствующих. В глазах большинства он увидел решимость и готовность идти за своим адмиралом до конца, невзирая на опасности. И лишь некоторые — те, кто и раньше был замечен в тайном инакомыслии и фрондерстве — потупились, всем своим видом выражая скепсис и неуверенность. «Ну что ж, этих голубчиков я в ближайшее время или приструню, или избавлюсь от них», — хладнокровно подумал про себя Иван Федорович.

Первым делом командующий официально ввел в должность двух своих новых союзников: Демида Зубова, в одночасье превратившегося из полковника в контр-адмирала и командира Преображенской дивизии, и вице-адмирала Илайю Джонса — назначив последнего своим дивизионным адмиралом и придав его сводной эскадре номер.

Пока на флагмане вовсю кипела работа по приведению кораблей в полную боевую готовность и перетряске командного состава, на планете разворачивались не менее драматические события. Едва серые громады линкоров и крейсеров эскадры Самсонова грозно нависли над Новой Москвой-3, как оттуда стартовали десятки штурмовых челноков, до отказа забитых вооруженными до зубов космопехотинцами. Словно стальные хищные птицы, они стремительно ринулись в атмосферу, прорывая редкие облака и оставляя за собой пылающие плазменные следы.

Целью дерзкого рейда стал комплекс Большого Императорского Дворца — средоточие власти и могущества Российской Империи. Именно там, в гигантском лабиринте анфилад и переходов, запутанном, словно кроличья нора, вершились в эти дни судьбы сотен миллионов подданных, разбросанных по сотням планет и звездных систем. Именно в обшитых полированными панелями из ценных пород дерева кабинетах привыкли плести свои интриги блюстители имперских устоев — родовитые вельможи и министры в расшитых золотом мундирах.

Но сегодня их размеренное существование оказалось грубо нарушено. Не успели высокопоставленные обитатели дворцового комплекса опомниться, как над их головами с пронзительным воем промелькнули десантно-штурмовые шаттлы, вонзившись днищами прямо в идеально ухоженные лужайки парадных садов. Не прошло и минуты, как из чрева стальных коробок, словно горох, посыпались закованные в броню рослые «морпехи».

Охрана дворца, застигнутая врасплох внезапным появлением непрошеных гостей, поначалу растерялась. Караульные гвардейцы роты охраны, никогда в своей жизни не покидавшие столичную планету и не принимавшие участия ни в одном настоящем бою, отнюдь не горели желанием лезть на рожон и подставляться под ураганный огонь «черноморцев». Большинство из них вообще не понимало, что происходит и кто на кого напал.

Однако присяга есть присяга, и самые стойкие из императорских гвардейцев все же попытались организовать сопротивление ворвавшимся во дворец «морпехам» Самсонова. Но куда им было тягаться с теми, за плечами которых были десятки жесточайших схваток и абордажей. Да и в техническом оснащении преимущество было явно не на стороне защитников дворца — штурмовые винтовки гвардии смотрелись детскими хлопушками на фоне тяжелого переносного вооружения штурмующих.

В общем, спустя каких-то полчаса все было кончено. Большая часть охраны была перебита в коротких яростных стычках. Наиболее благоразумные гвардейцы, осознав всю безнадежность положения, полезли из укрытий с поднятыми руками. «Черноморцы» их быстро разоружили, сковали магнитными наручниками и определили в одну из дворцовых кладовых — благо размеры позволяли разместить хоть целый полк.