Шрифт:
— Ты, похоже, сильно обиделся после нашей последней встречи, — стараясь не выдать нервозности, ответил он издевательским тоном. — Прошу, не держи зла, клянусь Богом, я был вынужден атаковать…
Но Юзефович не дал ему договорить. Его лицо побагровело от ярости, глаза метали молнии. Похоже, слова Шереметева лишь подлили масла в огонь.
— Прекрати этот дешевый спектакль! — взревел он так, что динамики едва не лопнули. — Ты подлый лжец и бесчестный человек. Ты не имеешь права носить звание адмирала Российской Империи! Я обвиняю тебя в предательстве и вероломном нападении на мой космофлот и объявляю тебе войну!
Офицеры на мостике ахнули и изумленно уставились на экран. В рубках обоих флагманов разом стало очень тихо — казалось, все затаили дыхание в ожидании реакции командующего Тихоокеанским флотом. И она не заставила себя ждать. Шереметев подался вперед, в его глазах полыхнуло неподдельное изумление.
— Оооо, личная вендетта?! — прорычал он, мгновенно растеряв всю свою язвительность. — Ты понимаешь, безумец, что это не наши с тобой личные космофлоты и имперские, эти корабли даны нам под командование? Какую такую войну ты мне собрался объявить?
Адмирал с ненавистью смотрел на ухмыляющуюся физиономию своего визави. Сама мысль о том, чтобы использовать имперские силы для сведения личных счетов казалась ему чудовищной и абсурдной. Флот — не игрушка в руках амбициозных командиров, а грозное оружие государства.
Но Юзефовича, похоже, подобные соображения не волновали. Он расхохотался — громко, надрывно, почти безумно, будто услышал какую-то невероятно смешную шутку.
— Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что говорю, иначе этого бы и вовсе не произносил, — заявил он, отсмеявшись и утирая выступившие слезы. — А ты, Глеб Александрович, в свою очередь понимаешь то, что я хочу этим сказать?
Глаза адмирала опасно сузились. Игры закончились — настало время решающей схватки.
— Кажется, понимаю, — кивнул Шереметев, все еще не веря своим ушам, — то, что ты по какой-то причине, лично я думаю, что в виду твоего сумасшествия, теперь считаешь корабли, что стоят позади твоего флагмана своими личными…
Шереметев смотрел на искаженное яростью лицо своего оппонента, и внутри у него все холодело от осознания всей глубины безумия Юзефовича. Этот человек окончательно слетел с катушек, решив, что может распоряжаться судьбами тысяч людей и космофлота, будто своей собственностью. Если так пойдет и дальше, то скоро вся Империя может погрузиться в пучину гражданской войны, развязанной амбициозными военачальниками… Хотя, впрочем, а разве гражданская война уже не идет?
— Вот именно, — кивнул Карл Карлович, пропуская мимо ушей обидное сравнение его с сумасшедшим, — И сейчас ты в это сможешь убедиться воочию, граф… Когда мои «балтийцы» разобьют твою жалкую эскадру, а я лично пристрелю тебя как собаку!
От этих слов Шереметев невольно стиснул зубы. Наглость и самоуверенность Юзефовича не знали границ. Он уже считал себя победителем, даже не начав сражения! Что ж, тем больнее будет его падение…
— Постараюсь со своей стороны, не предоставлять тебе такого удовольствия, — съехидничал Шереметев, сурово глядя на своего собеседника.
Глеб Александрович старался держать себя в руках, но гнев и возмущение клокотали в его груди, готовые вот-вот прорваться наружу. Видно, прошлый урок ничему его не научил…
— Но победив в этой битве, а я уверен, что победа будет именно за мной, — продолжал Шереметев, сверля Юзефовича тяжелым взглядом, — я все же не хочу уничтожать твои, то есть экипажи кораблей, пока еще находящиеся под твоим контролем. Так что, когда ты умрешь, мой недалекий и возомнивший себя центром Вселенной, друг, то можешь быть спокоен — я не стану вырезать твоих несчастных «балтийцев» как баранов без разбора, а предложу им перейти на сторону света и закона, как сделали их товарищи из взятых мной в качестве трофеев твоих же кораблей в системе «Смоленск» несколькими сутками ранее…
Адмирал хотел донести до противника простую мысль — ему нет дела до мести и бессмысленных убийств. В отличие от безумного Юзефовича, он руководствуется долгом и честью, а не низменными страстями. Его цель — защитить Империю и ее граждан, даже если они временно оказались по другую сторону баррикад. И он сделает все, чтобы спасти как можно больше жизней…
— А я, в свою очередь, с удовольствием зачищу космос от подобных тебе ублюдков, — грозно ответил на это жестокий Юзефович, окончательно решивший, что сделает с Глебом Александровичем в ближайшее время. — Ведь вся твоя семья испокон веков, еще со времен земного периода, отличалась предательством и изменами.
Этого Шереметев стерпеть уже не мог. Гнев затопил его сознание багровой пеленой. Как смеет этот проходимец и узурпатор порочить честь его древнего рода?! Оскорблять память славных предков, веками верой и правдой служивших Отечеству?!
— Мерзавец и лжец! — взревел он, вскакивая с кресла в порыве неудержимой ярости. — Ты заплатишь суровую цену за только что произнесенные слова!
Офицеры в рубках «Александра Невского» и «Петропавловска» со страхом и трепетом взирали на своих пылающих гневом командиров, не смея шелохнуться. Они понимали, что назад пути нет. Отныне между двумя флотами может быть только война — беспощадная и кровавая.