В этой критической ситуации, когда твой космофлот и твои мечты разбиваются в клочья прямо на глазах, ты действуешь буквально на инстинктах. В водовороте отчаяния, страха и сомнений нужно ухватиться за единственную ниточку надежды, за того человека, которому безоговорочно веришь. И адмирал Юзефович сделал свой выбор…

…В хаосе ближнего боя два гигантских дредноута: «Паллада» и «Александр Невский» сшиблись меж собой и стали вырывать куски брони из бортов друг друга плазмой палубных орудий. Словно два разъяренных титана, звездные исполины сцепились в смертельной схватке, готовые биться до полного уничтожения. Ослепительные вспышки плазменных залпов озаряли космическую тьму, а обшивка кораблей плавилась и испарялась под чудовищным жаром. Экипажи обоих дредноутов, охваченные боевым безумием, рвались в бой, не щадя ни себя, ни врага.

Одновременно с этим линкору Юзефовича пришлось отбиваться сразу от четырех кораблей противника, которые неожиданно набросились на него со всех направлений. Корабли Хромцовой окружили одинокого исполина, стремясь разорвать его на части. «Александр Невский» отчаянно отстреливался из всех орудий, пытаясь держать противников на расстоянии, но их было слишком много. Плазменные снаряды вгрызались в броню линкора, раскаляя ее добела и проникая внутрь через образовавшиеся бреши.

К сожалению для командующего Балтийским флотом вся его свежая эскадра, набранная из кораблей гарнизонных групп, что Юзефович повел в атаку, не смола долго продержаться против прокаченных, модернизированных дредноутов 5-ой «ударной» дивизии — личного подразделения Хромцовой, вымпелы которой без особых усилий разметали по пространству охранение «Александра Невского», оставив линкор практически в одиночестве сражаться с окружившими его вражескими кораблями. Боевые корабли гарнизонных групп, чьи капитаны не имели опыта масштабных сражений, гибли один за другим под беспощадным огнем противника. Всего за несколько минут от эскадры Юзефовича остались жалкие ошметки, а его флагман оказался в одиночестве против превосходящих сил врага.

Пушки кораблей 5-ой «ударной» не переставали по нему работать на полную, и очень скоро обнулили защитные поля, а затем, вывели из строя все орудийные платформы «Александра Невского». Линкор содрогался под чудовищными ударами, его броня плавилась и трескалась, системы вооружения одна за другой замолкали, разбитые огнем. Экипаж флагмана нес потери, но оставшиеся в живых не помышляли о бегстве или капитуляции — они готовы были стоять до конца вместе со своим адмиралом…

— Агриппина Ивановна, — обратился к Хромцовой, находящийся в этот момент внутри «вагенбурга», адмирал Шереметев, — сделайте мне одолжение, возьмите живым этого имперского преступника.

— Постараюсь, — коротко ответила на это вице-адмирал и приказала своим штурмовым командам начать абордаж флагмана Юзефовича. — Только и ты не сиди без дела… — с едва заметной усмешкой добавила Хромцова, обращаясь к Шереметеву.

Она прекрасно знала, что старый лис непременно воспользуется моментом и ударит в спину увлекшемуся схваткой противнику. Они слишком давно воевали бок о бок, чтобы не понимать друг друга с полуслова и полунамека. И сейчас им как никогда нужно было действовать сообща, чтобы добить разбитого, но все еще опасного врага…

Сразу несколько огромных линкоров пристыковались к «Александру Невскому» и на его палубы ворвались, закованные в броню, многочисленные штурмовые команды «северян». Словно потоки раскаленной лавы, они растеклись по отсекам и коридорам умирающего корабля, сметая все на своем пути. Казалось, ничто не могло остановить их неумолимое продвижение вглубь линкора.

Карл Юзефович, встав во главе своего экипажа, храбро встретил абордажников, и в отсеках флагмана Балтийского флота завязалась жестокая рукопашная схватка. Адмирал, облаченный в тяжелый боевой скафандр, первым ринулся в бой, показывая пример бесстрашия и самоотверженности. Он сражался, как лев, вдохновляя измотанный экипаж на новые подвиги. Рядом с командиром, плечом к плечу бились его лучшие офицеры и космоматросы, готовые отдать жизни за своего адмирала и за честь своего космофлота. Они понимали, что обречены, но твердо решили подороже продать свои жизни и утащить с собой в могилу как можно больше врагов…

В это время Глеб Александрович Шереметев, подстегиваемый Агриппиной Ивановной, наконец, вывел свою небольшую эскадру из «сферы» крепости на открытое пространство и, присоединившись к дивизиям Хромцовой, с одного из направлений атаковал флот Юзефовича, который, пользуясь передышкой, пытался вновь собраться воедино. Внезапное появление свежих сил «тихоокеанцев» стало для разбитого Балтийского флота полной неожиданностью и окончательно сломило их боевой дух. Адмиралы Юзефовича, лишенные своего командира, начали беспорядочное отступление, бросая на произвол судьбы поврежденные корабли и раненых. Атака кораблей Шереметева не позволила «балтийцам» прийти в себя и перегруппироваться. С другого направления на них уже снова налетали дивизии Агриппины Ивановны Хромцовой, собранные в «конусы» и рвущиеся завершить начатое…

…Видя, что Балтийский космический флот расколот на части и не имея возможности собраться, начинает в беспорядке отступать из сектора сражения, адмирал Шереметев на своем флагманском «Петропавловске» поспешил к тому месту, где до сих пор в одиночестве вел бой линкор Карла Юзефовича. В холодной пустоте космоса, освещаемой вспышками взрывов и разрядами плазмы, разворачивалась финальная трагедия этой грандиозной битвы. Израненный «Александр Невский», окруженный обломками уничтоженной гарнизонной группы, все еще продолжал отчаянно сопротивляться, но его участь уже была предрешена.

Шереметев, торжествуя победу, гнал свой «Петропавловск» на всех реакторах, жаждая лично захватить или уничтожить заклятого врага. Его серые глаза горели хищным огнем, а на тонких губах играла жестокая усмешка. Глеб Александрович в последний момент успел-таки присоединиться к абордажной атаке на уже беззащитный «Александр Невский», самолично возглавив один из штурмовых отрядов. С грохотом и лязгом стыковочные рукава «Петропавловска» вонзились в изувеченный корпус флагмана Юзефовича. В образовавшиеся проломы хлынул поток вооруженных до зубов космодесантников в черной броне, сметая на своем пути последние очаги сопротивления. Это была уже не битва, а избиение, кровавая бойня в тесных коридорах обреченного линкора.