Девушка сделала шаг вперед и одарила контр-адмирала ослепительной улыбкой, заставившей того покраснеть до кончиков ушей. Эта улыбка окончательно сразила Зубова, вышибив из головы последние крупицы здравого смысла.

Демид сначала зачем-то неловко поклонился девушке, а затем, опомнившись, что выглядит это крайне смешно, все равно не сдержался и протянул ей для рукопожатия руку. В этот момент он хотел лишь одного — прикоснуться к ней, убедиться в реальности происходящего. Ему казалось, что стоит почувствовать холод ее кожи и наваждение развеется, а перед ним окажется бездушный робот. Девушка-андроид удивленно посмотрела на протянутую ей руку и улыбнувшись вложила свою миниатюрную ладонь, наградив при этом Демида настолько теплым и приветливым взглядом, что наш суровый контр-адмирал покраснел с ног до головы и совсем забыл, зачем он сюда прибыл.

Видимо контр-адмирал хотел еще раз уже по прикосновению убедиться, что перед ним не нестоящая Таисия. Но стоило их ладоням соприкоснуться, как последние сомнения растаяли без следа. Рука андроида была теплой, мягкой и нежной, в точности как рука Таисии. На мгновение Демиду показалось, что сама судьба дарит ему второй шанс, возможность обрести утраченную любовь.

— Это и есть та единственная модель последней серии, о которой я вам говорил, — произнес Густав Адольфович, с особым вниманием наблюдая, как смотрит на девушку молодой адмирал. В глазах профессора светилось едва заметное лукавство, словно он заранее предвидел реакцию Демида и теперь наслаждался произведенным эффектом. — Теперь вы понимаете, контр-адмирал, почему я сказал, что Иван Федорович Самсонов будет чувствовать себя в безопасности и комфорте, когда Тиса будет находиться рядом?

Гинце многозначительно приподнял бровь. Демид Александрович перевел взгляд с профессора на андроида, пытаясь осмыслить услышанное. Его разум отказывался верить в реальность происходящего, но сердце уже приняло Тису как родную, не делая различий между оригиналом и копией. Контр-адмирал чувствовал, как в душе разгорается пламя давно забытых чувств, которые он тщетно пытался погасить все эти месяцы.

— Вы назвали ее схожим именем? — переспросил Демид.

— Как правило мы даем имена нашим роботам, где присутствуют буквы аббревиатуры названия нашей корпорации: например — Ниса, где ИС — означает «имперские системы» либо Алекс или Алекса — соответственно «кибернетические системы», — ответил на это профессор. В его тоне слышались менторские нотки, словно он объяснял прописные истины нерадивому студенту. — Ну, а в случае Тисы, так как она получила внешность нашей многоуважаемой княжны Таисии Константиновны, то и над именем думать особо не пришлось…

Профессор самодовольно хмыкнул, довольный собственной сообразительностью. Он явно гордился тем, как ловко подобрал имя для своего творения, сохранив связь и с княжной, и с корпоративной символикой. Двойной смысл, двойное значение.

— Да-да, я понял ваш вопрос, господин контр-адмирал, — продолжал говорить профессор, верно истолковав немой вопрос в глазах собеседника. — Тису, как и другие экземпляры данной серии мы готовили как раз для охраны первых лиц государства. В частности как двойников императора и членов царской семьи, которые бы в случае опасности либо информации о возможном покушении могли бы заменять людей, скажем, на мероприятиях, либо в путешествиях по сектору…

Демид слушал ученого вполуха, то и дело украдкой поглядывая на Тису. Андроид стоял неподвижно, со спокойной полуулыбкой на прекрасном лице. Казалось, ее совершенно не заботит ни собственное предназначение, ни пристальное внимание контр-адмирала. Она просто ждала дальнейших указаний, готовая выполнить любой приказ.

— Значит действующей моделью данной серии осталась только она? — уточнил Демид Александрович, все еще утопая в глазах девушки-андроида, которая очень внимательно, но при этом нежно смотрела сейчас на контр-адмирала. Ему хотелось продлить это мгновение, сохранить в памяти каждую черточку любимого лица. Пусть даже это лицо принадлежало не живой женщине, а бездушной машине.

— Как мы знаем, некоторые из членов династии, в частности государь-император и его старший сын покинули этот свет, — стараясь, чтобы его слова не прозвучали как упрек или намек, ибо именно Зубов, как мы знаем, приложил к этому все усилия, произнес профессор Гинце. В его голосе отчетливо слышалась горечь — смерть императора стала страшным ударом для него. — Соответственно модели царя и княжича Артемия Константиновича утратили свою актуальность и были разобраны на детали…

— Почему просто не поменять лицо? — пожал плечами Демид Зубов. Он все еще пытался совладать с охватившими его чувствами, цепляясь за любую возможность хоть как-то отстраниться, взглянуть на ситуацию трезво. Мысль о том, что внешность андроида можно изменить одним щелчком пальцев, странным образом успокаивала, позволяла поверить, что перед ним все же машина, а не возлюбленная.

— Как вы можете наблюдать на этой модели, — ответил Густав Адольфович, приблизившись к Тисе и проведя пальцами по ее лицу и волосам, — схожесть с человеческим оригиналом здесь максимальная. Движения профессора были плавными, почти ласкающими, словно он прикасался не к творению из металла и пластика, а к произведению искусства. В его прикосновениях сквозило нечто большее, чем гордость создателя — почти отеческая нежность.

— И такой схожести нельзя добиться простым использованием силиконовых масок, — продолжал Гинце, с видимым удовольствием поглаживая точеную скулу Тисы. — Здесь применяется более сложная и дорогостоящая технология вживляемой регенерируемой ткани, идентичной человеческой. Соответственно нельзя просто взять и поменять ей лицо…

Профессор говорил с жаром истинного фанатика, пылко и вдохновенно, словно читал лекцию о своем величайшем открытии. Его глаза горели, на щеках проступил лихорадочный румянец. Он явно упивался собственным гением, тем, как далеко сумел продвинуться в создании искусственной жизни.

Демид слушал объяснения Гинце, но мысли его витали далеко. Он не мог оторвать взгляда от лица Тисы, до боли знакомого, родного. Каждая черточка, каждый изгиб будили в нем воспоминания о днях, проведенных рядом с Таисией.