Последние слова сорвались у меня с языка, прежде чем я успела остановить их. Мать обеспокоенно на меня посмотрела. Ничего больше не сказав, я встала из-за стола и ушла в свою комнату.

Мать пошла за мной следом.

– Ты столько лет прожила в большом городе, где столько людей, столько возможностей познакомиться… Как так получилось, что ты никого себе там не нашла?

Я молчала, отвернувшись от нее.

– Господи, только не говори, что ты все еще его любишь! Только не это… Говорила я тебе – не влюбляйся в красавчиков. И вот что с тобой стало из-за него!

Мать в чем-то была права. Каждый раз, когда мне говорили о необходимости «кого-нибудь себе найти», перед моим мысленным взором до сих пор, столько лет спустя, возникало прекрасное лицо, зеленые глаза и светлая улыбка, такая милая и одновременно дерзкая. Всех, кого я встречала, я мысленно, сама того не осознавая, сравнивала с Димом. Но что поделаешь: хоть он и был со мной так недолго, он успел приучить меня к этому – до невозможности острому ощущению счастья. К тому, что мы думаем об одном и том же и понимаем друг друга без слов. Мне не хватало нашей душевной близости, нашей одинаковости, нашего родства, его безусловного обожания и готовности пойти ради меня на все. Я не могла быть в отношениях, в которых всего этого нет.

Мой прекрасный светловолосый Дим стал для меня не просто красавчиком, который когда-то свел меня с ума и на котором я зациклилась и помешалась. Дим стал для меня символом отношений по любви – в противовес расчетливому «симбиозу»: взаимовыгодному сожительству от скуки или за неимением других, лучших, вариантов. По-настоящему близких отношений, когда два человека искренне испытывают чувства. Когда они не могут друг без друга жить – и это не фигура речи, избитая до пошлости. Когда два сердца тянутся друг к другу, и с этим притяжением им не справиться. Когда взгляды влюбленных ведут друг с другом дразнящую игру, когда в воздухе между ними волнующее напряжение, которое ощущается физически… Как мне не хватало этих волшебных пульсирующих токов! Только с Димом – больше ни с кем такого не было. Но вот беда – только так я теперь и могла! Ну как они не понимают?

«Дим. Тогда, то, что было у нас, – вот это было правильно. А не то, что они пытаются выставить правильным – расчетливое сожительство двух равнодушных друг к другу людей».

Мать «успокаивала» меня, когда рана была еще свежая:

– Забудь про него. У тебя будет еще 100 таких, как он!

О, эти легендарные «еще 100 таких»… Никогда не верьте, когда «добрые» люди начнут говорить вам, что вы встретите «еще 100 таких». Вы просто говорите о разных вещах и подразумеваете разное.

Вы слышите примерно вот что: «Вы хотите сказать, что у меня есть шанс еще раз в этой жизни ощутить это трепетное сердцебиение, которое, раз познав, уже ни на что не променяешь? После того, как у меня это уже один раз было? После того, как я это потеряла? Неужели я могу надеяться?»

Любители давать советы и обещать вам «еще 100 таких» имеют в виду совсем другое: «Какое, к черту, сердцебиение? Глупости! Просто каждой твари по паре – не более того. В мире куча существ противоположного пола, подходящего возраста и уровня достатка. Чего тебе еще надо? При достаточном уме и сноровке можно выбрать одного из них и привязать его к себе – любыми способами. Просто не надо быть глупым сентиментальным упрямцем – вот и все!»

Вот и все. А ты, глупый сентиментальный упрямец, не хочешь просто «существо противоположного пола». Прагматичным и циничным сторонникам теории «еще 100 таких» никогда этого не понять. К твоим особым потребностям они относятся как к причуде и прихоти. Они спрашивают тебя: «Почему ты не вышла замуж?». Сама подобная постановка этого вопроса говорит о том, что они не понимают ценности человеческой личности. Им самим все равно, с кем быть. Они исходят из того, что человеку подойдет практически любой человек. Главное – чтобы это были два homo sapiens и при этом разного пола. Как можно было не выйти замуж? На самом деле им следовало бы задать этот вопрос по-другому: «Как можно было не выйти замуж, когда вокруг столько людей?»

Есть такая устойчивая фраза – «сердцу не прикажешь». Но именно это они и делают, все эти странные люди, – пытаются приказывать твоему сердцу! Убеждая тебя, что любовь – это пустяки и выдумки. Что ее в принципе не существует. Они сами живут, повинуясь этой странной любвененавистнической идеологии. И всеми силами пытаются навязать ее другим.

Моя мать, судя по всему, тоже из таких. Она как-то сказала:

– Ты должна быть благодарна судьбе, что вы расстались. Такая юношеская любовь быстро проходит и никогда не доводит до добра.

Мать уверяла, что мои сожаления напрасны: я ведь не могу знать, во что бы вылились наши отношения в дальнейшем. Вполне могло случиться и так, что совместная жизнь с Димом явилась бы таким адом и кошмаром, что я прокляла бы тот день, когда мы познакомились. Мать говорила, что такое бывает. Я слушала ее, не возражая, но в то же время понимая, что с нами бы такого точно не случилось. Ведь я никогда не встречала такого надежного, умного, доброго, нежного человека, как Дим. Что бы кто ни говорил, я знала: как раз с ним – и, наверно, только с ним – я могла бы быть по-настоящему счастлива.

Каждый раз, когда я слышала о свадьбе кого-то из моих знакомых, я вспоминала белую часовню на горе. Почему я до сих пор не вышла замуж? Ответ прост: если я и хотела когда-либо выйти замуж, то только за моего Дима. Но Дим ушел в неизвестном направлении. А другого такого, как Дим, я больше не встречала… Другого такого нет. Да и как мог еще раз повториться в ком-то этот неповторимый человек?

А за окном – далеко впереди, если хорошенько присмотреться – простирались бескрайние поля, которые, я знала, через пару месяцев покроются золотой пшеницей. Нескончаемые поля… «Наши» поля. По которым мы когда-то с Димом гоняли на его «байке». Мы были молодыми и влюбленными друг в друга. И они могут сколько угодно убеждать меня, что этого не было. Или что было, но теперь это ничего не значит. В отличие от всех этих странных людей я знаю, что в этой жизни по-настоящему имеет ценность.