Солнце стало клониться к закату, а я все еще плелась за серым хвостом. Сил уже не было, хотелось сесть, а лучше лечь. Но я понимала, что если позволю себе эту слабость, то вновь встать и пойти будет слишком сложно. Вдруг нам осталось совсем немного, а я позорно сдамся? Я заставляла себя переставлять ноги, радуясь тому, что обута была не в туфли, а в удобные кожаные сапожки. Хоть в чем-то да повезло.

Когда небо стало малиново-фиолетовым, мы вышли к озеру. Дружок попил воды и лег на берегу.

– Только не говори мне, что это все. Я же просила вывести меня к людям. А ты просто шел попить?

Волк взглянул на меня с недоумением, приподняв одну бровь.

– Я не хочу спать в лесу, слышишь!

Шумно вздохнув, зверь положил морду на лапы и прикрыл глаза, ясно давая мне понять, что на сегодня экскурсия по лесу закончена.

Я тяжело опустилась рядом. Хотелось плакать. От усталости, от голода, от неизвестности. Неужели я и правда умерла? Где я оказалась? А вдруг в этом мире лес вообще не заканчивается? Первая слеза все-таки скатилась по щеке на подбородок. Я тихонько всхлипнула.

Волк поднял голову и удивленно посмотрел на меня. Я отвернулась, пряча щиплющие глаза слезы. Тихонько поскуливая, зверь подполз ко мне и толкнул под руку. Я в ответ покачала головой. Как ему объяснить, что со мной произошло? Сама-то во все это с трудом верю.

Дружок поднялся и положил голову мне на плечо, между прочим, весьма увесистую голову, затем аккуратно лизнул меня в ухо. Я слегка улыбнулась, язык у него был горячим и щекотным. Почувствовав, что может изменить мое настроение, волк легко повалил меня на землю и принялся облизывать лицо. Бороться с ним было бессмысленно, но я пыталась, зверюга мучил меня, пока я не стала задыхаться от смеха, лишь после этого он сжалился и уселся рядом.

– Я тебе это припомню, – пригрозила пальцем после того, как немного отдышалась.

Затем подобралась к воде, чтобы умыться. Водичка оказалась теплой, приятно контрастируя с вечернем воздухом. Захотелось искупаться, после моих приключений в лесу волосы местами были липкими от смолы, а по спине казалось, что кто-то ползает, я успокаивала себя, уверяя, что это мелкий мусор, попавший под одежду, но даже если это так, смыть все это с себя было бы неплохо. Со всех сторон озеро окружал лес, потому стесняться мне было некого.

Раздеваясь, я почувствовала на себе тяжелый взгляд волка.

– Отвернись! Смотришь на меня, словно я курочка на гриле, такая сочная, с запеченной корочкой. – От возникшего в голове образа желудок жалобно завыл. – А ты, между прочим, сегодня ел. Ничего, вот я сейчас искупаюсь, а потом съем свой батончик.

Сложив на берегу одежду, я стала осторожно заходить в воду, прощупывая ногами дно. Небольшие камушки были слегка скользкими, но в остальном все было хорошо, особенно если не обращать внимания на буравящий меня взгляд. Однако, когда я поворачивала голову, зверь сразу же отворачивался, усиленно делая вид, что смотрит в другую сторону. Я скорее зашла глубже и опустилась в воду. Волк пусть и доказал мне свои дружеские намерения, но все же вел себя странно. Как-то слишком разумно, да и вообще, с чего бы волку дружить с человеком? Может, кто-то из людей подобрал его щенком и вырастил? А потом с хозяином что-то случилось, и теперь он радуется, что снова встретил человека? Всякое случается. По крайней мере, такая догадка многое объясняет.

Отбросив мысли о Дружке, я сосредоточилась на своих волосах. Оттереть смолу без мыла было невозможно. Но я пыталась, пока не почувствовала, что замерзаю, неподвижно сидя в воде. Ножниц, чтобы отстричь это безобразие, у меня не было, потому оставалось только смириться со своей новой прической.

Закончив с водными процедурами, я стала выбираться. Ночной воздух оказался прохладным, мокрая кожа тут же покрылась мурашками, а грудь затвердела. Два больших желтых глаза поблескивали, волк больше не скрывал, что смотрит на меня. Когда я вышла на берег, он подошел и стал слизывать капли воды с моих бедер. Его горячий язык немного согревал и щекотал. Отпихнув наглеца, я быстро натянула на себя одежду. Ее бы тоже не мешало постирать, но спать голой я была не готова. Мне и так было холодно, с мокрыми волосами на ночном воздухе.

Я села, прижавшись спиной к теплому лохматому боку, и достала из сумки батончик. Аккуратно вскрыв мятую упаковку, я стала бережно класть в рот кусочки раскрошившихся мюсли. Было так вкусно и ужасно мало. Дожевав последнюю крошку, я голодными глазами посмотрела на волка. Тот испуганно прижал уши.

– Не бойся, я пока еще контролирую свой голод. Говорят, чтобы не обжираться ночью, надо раньше ложиться спать. Обжорство мне этой ночью не грозит, но сон должен отвлечь меня от голода. Может быть. Если мне удаться заснуть неизвестно где холодной, голодной и несчастной.

Волк уловил горечь в моем голосе и снова лизнул в ухо. Нашел уязвимое место и пользуется, манипулятор. Отогнав от себя мысли о том, какая я несчастная, попыталась поудобнее устроиться на земле, прижавшись к теплому пушистому боку. Было жестко и непривычно. Но я слишком устала за этот полный потрясений день, потому мой организм, не привередничая, погрузился в сон.

Проснулась я с насморком, тут можно и к гадалке не ходить, результат ночного купания и сна на земле предсказуем и очевиден. Я смачно чихнула, уткнувшись лицом в мягкую шерсть. Дружок недовольно посмотрел на меня.