* * *

Ефрейтор Фусано, пожалуй, раньше других понял, что сопротивляться бессмысленно. Он это понял, маршируя в числе первой партии пленных. Идти приходилось все время по обочине, так как по дороге с устрашающим грохотом шли танки, двигалась артиллерия, о которых никто из них не имел даже представления.

Пленных привели к окладу, раздали одеяла и поместили в казармах военного городка. Ночь и следующий день они ожидали расправы, но вместо этого им привезли рис, японские консервы, галет и две походные кухни. Фусано быстро оценил создавшуюся обстановку и, выступив вперед, ткнул себя в грудь. Русские солдаты смеялись. Потом взглянули на пленных, словно спрашивая:

«Подойдет?» Но никто ничего не понял.

Уже к концу дня ефрейтор продвинулся по иерархической лестнице воинских чинов до старшего повара.

На второй день в лагере появился Канадзава и раненый Киоси. Чтобы обезопасить себя, Фусано улучил свободную минуту и предупредил обоих:

— Если вы донесете, что я служил в жандармерии и… Я тогда донесу, что вы возили майора Танака.

Киоси зло посмотрел на ефрейтора.

На вечерней проверке Киоси вышел из строя и громко спросил что-то по-русски у офицера. «Когда он научился? — изумился Фусано. — Я так и знал, что он красный!»

Офицер что-то долго объяснял Киоси. Шофер достал из кармана какую-то бумажку и подал офицеру. Тот прочел ее, что-то весело проговорил и подал Киоси руку.

Фусано был потрясен этим.

— Я спросил господина офицера, что нас ждет? — громко объявил Киоси пленным. — Он ответил: судьба военнопленных. Нас отвезут в Советский Союз. Сколько мы там пробудем, зависит от нашего императора. Нужно немедленно кончать войну и признать победу русских. Тогда и срок плена будет короткий. Мучить и пытать нас не будут. Об этом я знал и раньше. Я сказал ему, что я шофер. Он ответил, что буду работать шофером на японской машине.

* * *

Перед вечером над Муданьцзяном появился японский истребитель «Тодзио-2». За ним на короткой веревке тянулось белое полотнище. Сделав круг над городом, самолет сбросил в центре пачку листовок и убрался восвояси.

«Мы, действуя по приказу его величества императора и главнокомандующего Квантунской армии, прекращаем боевые действия, с двадцати часов. Для сообщения условий просим принять наших парламентеров в двадцать два часа.

Командующий Пятой армии генерал Сато».

Это сообщение вручил майор Рощин генералу Савельеву в Сорок, шестой дивизии на НП.

— В штаб армии! — на ходу объявил Савельев подполковнику Свирину и быстрым шагом спустился вниз к своей машине. — В Муданьцзян! — приказал он шоферу.

Тот, поняв по лицу генерала, что нужно спешить, резко развернул машину и, петляя по узкой, сжатой кустарниками дороге, набрал предельную скорость. Машина Рощина шла следом.

В штабе генерал Савельев связался по прямому проводу с командующим фронтом.

— Товарищ маршал! Получил сообщение от командующего Пятой армии. Просит принять его парламентеров в двадцать два часа, — доложил он. — С двадцати часов прекращает сопротивление. Но уже сейчас выводит войска из первой позиции… Да, да, выводит… Есть что-то в этом выводе демонстративное…

Командующий фронтом, передал Савельеву, что на участке Тридцать пятой армий сдалась в плен дивизия «Дальний замысел». Но на остальных направлениях боевые действия продолжаются. Он приказал усилить наблюдение за маневром. Пятой армии с двадцати часов прекратить огонь. Парламентеров принять. Иметь в готовности десант для высадки и занятия Хэндаохецзы. Если к двадцати часам требования о капитуляции не будут выполнены, город брать танковым десантом.

С узла связи Георгий Владимирович направился в гостиницу, где разместился штаб армии.

Поднявшись к себе на второй этаж, командующий пригласил члена Военного Совета и начальника штаба.

— Виктор Борисович! — обратился он к Смолянинову. — Придется вам вести переговоры. Условия маршал передал следующие: к двадцати трем часам Сто двадцать четвертая дивизия должна головой колонны вступить в Линькоу, Сто двадцать шестая — в Модаоши. Там же и все части усиления. Офицерам сохраняется холодное оружие и служебные машины. Остальное все подлежит сдаче.

— Ясно, Георгий Владимирович! — ответил Смолянинов.

— Вам, полковник, — обратился командарм к начальнику штаба, — необходимо отдать распоряжение об организации пунктов приема оружия и размещения военнопленных. Направьте командиру авиадесантной дивизии боевое распоряжение о подготовке десанта в Харбин к двум часам. При необходимости этой операции вы будете ею руководить.

— Слушаюсь, товарищ командующий!

— Войскам прикажите усилить разведку. Для информации об обстановке направьте в части штабистов.