Он физически ощущал бешеный пульс, и казалось, что тело не выдержит и наконец сдастся, успокоившись в последнем смертельном ударе. Он немигающим взглядом смотрел прямо перед собой, обхватив руками голову, сдавливаемую железными тисками.

Сознание медленно обволакивало черной пеленой. Картины темной первородной планеты и ее исконных обитателей, объявивших войну самому Свету, назвать снами можно было с большой натяжкой. Он не знал, чем заслужил проклятье и почему все это видел.

Но он физически больше не мог справиться с неизвестно откуда поступающими видениями. Картины черной бездны, опутывали мозг. Он – ученый с мировым именем, известнейший антрополог и генетик со множеством наград и титулов, подсознательно понимал, что даже сильнейший мозг скоро не выдержит и сдастся на милость заволакивающей черной пелены.

Откуда взялось желание встать и выйти в темную неестественно холодную ночь? Клеон не понимал, почему его так страшно тянуло к Темному озеру. Сквозь дикую боль он вспоминал разговор с академиком Гринлоу.

Почему он не спросил про Темное озеро? Если рас «древних богов», точнее Первородных, всего четыре, тогда что (или кто?) находится в глубинах озера в родном городе Клеона? У него не было сил встать и посмотреть значение названия города в словаре. И сейчас ему было лучше не знать, что Батос на искаженном древнегреческом означает – глубина, преисподняя.

***

– Anas Eneron. Erksomay ara melas Eneron. Klazo Erxomay pros Anas.

Клеон не понимал, что повторяет шепотом странные слова. И он не знал, как оказался на самом верху стометровых черных гладких скал.

Немигающим взглядом Клеон смотрел прямо перед собой, повторяя, как заклинание, никому не известный призыв бездны. Вернее, знакомый еще одному существу. Тому, кто из первородной бездны вышел. Тому, кто готов был отдать жизнь, только чтобы спасти любимого человека.

Анагиана медленно шла по грунтовой дороге, ощущая как камни впиваются в босые ноги. Теперь она могла чувствовать боль, и холод. Дикий неземной холод, не связанный с погодными явлениями.

Немигающим взглядом она смотрела прямо перед собой на грозно возвышающиеся черные базальтовые скалы. В отличие от застывшего Клеона, Анагиана прекрасно понимала зачем идет темной ночью в сердце самой бездны.

– Не смотри вниз, Клеон! – прошептала Анагиана, чувствуя, как от переживаний за стоящего на краю скал мужчину сжимается сердце.

Возрождающееся сознание ликовало несмотря на то, что женщина прекрасно понимала, что собирается сделать. Она радовалась тому, что мироздание подарило ей шанс пережить всепоглощающую любовь.

Никто Анагиану не учил, как любить, и не было учителей, рассказавших о том, что такое настоящая любовь. Хотя, если бы женщине о светлом чувстве рассказали обычные жители планеты, любовь предстала бы совсем другой.

Столько сказано, написано и спето в этом земном мире о любви. О том, как получить желаемое. О том, как привлечь человека, с которым хочешь быть рядом, и о том, как сделать все, чтобы человека не отпускать. Вряд ли кто-то задумывается о том, что желание иметь и обладать никакого отношения не имеет к настоящей безусловной любви.

Хорошо, что никто Анагиану не учил. И толики медленно пробуждающегося сознания хватило, чтобы понять истинную природу любви. Она не могла это объяснить, но прекрасно знала, что любовь и эгоизм, желание иметь и владеть, находятся совершенно на разных концах шкалы. Для того, чтобы пережить безмерное счастье Анагиане достаточно было осознания того, что где-то в целом мире живет и дышит человек, пусть и не рядом с тобой.

Анагиана радовалась одному только существованию высокого мужчины с волнистыми русыми волосами до плеч и кристально-прозрачными глазами. Она хотела, чтобы Клеон жил. Чтобы он дышал, существовал, радовался и плакал. Она хотела теплоты и счастья для него больше, чем для самой себя.

Кто мог ей такое рассказать? В мире, где под любовью понимается желание покорить, подчинить и получать от человека чувства и эмоции, чтобы напитать собственный ненасытный эгоизм. Никто. Недавно очнувшееся от черного сна сознание самостоятельно определило природу истинной любви. Жгучее желание сохранить любимому человеку жизнь стало намного сильнее страха смерти.

Анагиана улыбалась, потому что знала, что сможет помочь человеку, который стал намного дороже, чем ее собственная жизнь. Она почти пришла. На мгновение остановилась, увидев застывшую фигуру на самом краю скалы.

Собраться в данную некогда Светом совершенную форму Правитель Энерона мог только на короткое время. Однажды в диком желании стать сильнее и отомстить ненавистной Иерархии сил Света Anas Eneron недооценил силу исконной, рожденной в жаре первозданной планеты, жизни. И Света оказалось недостаточно, всесжигающие импульсы само-зарожденной материи поглотили его самого. Непреложные законы первородной материи черной жижей влились в некогда кристально чистое сознание. Невероятно красивый образ бывшего носителя Света Правитель мог принять только на несколько минут, возвращаясь в вечно мутирующую, распадающуюся и собирающуюся обратно агонизирующую форму – многокилометровую бесформенную массу черной материи.