Уже спокойнее Настя дошла до площади Минина, завернула на территорию Кремля, миновала правительственные корпуса и церкви, Вечный огонь и наконец увидела на смотровой площадке десяток людей с альбомами и скетчбуками. Все судорожно набрасывали изумрудное Заволжье и темнеющее небо, отражающееся в реке, рассечённой лиловыми разводами заката. Одно и то же. Некоторые, правда, решили соригинальничать и сделали небо похожим на вангоговские завитки.

— А, добрый вечер, — изобразила приветливую улыбяку организаторша пленера. — Я уже думала, ты не придёшь.

— Я на Покровке скетчила, — наигранно небрежно сообщила Настя. Некоторые рисовальщики на неё обернулись.

— Тебя там не растоптали? — притворно-обеспокоенно спросила одна из девиц, у которой линия горизонта на скетче завалилась градусов на тридцать.

— Как видишь, нет, — едко произнесла Настя.

— Ну, тогда садись куда-нибудь. Может, успеешь ещё что-нибудь накидать, пока солнце не село.

— Я за стену пойду. Там виды интереснее.

Настя прошла за спинами художников, через пространство Кремля, и скоро оказалась за стеной. Если честно, отсюда виды открываются такие же шикарные, как и из самого Кремля, просто как-то скучно рисовать то же, что и все.

Солнце уже зашло, оставив небо тёмно-фиолетовым с кровавыми нотками. Чтобы получить нужные оттенки, Настя держала сразу несколько маркеров в каждой руке, плюс блендер. Холодновато без перчаток.

Глубокие переливы неба и реки, тени домов вдали и крупная графика крестов и куполов церквей, с которыми Настя оказалась на одном уровне. Хорошо рисовать с возвышения. И людей вокруг почти нет. Интересно, почему. Такая красота кругом.

Убрав скетчбук и маркеры, Настя ещё погуляла вокруг Кремля, пока закат окончательно не уступил место чернильной октябрьской ночи. Возвращаясь, заметила у толпы художников ещё какие-то тени. Камера, микрофон. Ага, это журналисты делают сюжет. Как классно, что Настя додумалась уйти за стену, а то морозила бы теперь зад, усердно изображая вдохновение, пока организаторша эмоционально размахивала руками, рассказывая об очередном «безумно интересном проекте».

Домой? Пора бы. Но тут Настя вспомнила о полупрозрачных товарищах, шатающихся по посёлку. Ехать назад сразу расхотелось.

Настя нога за ногу поплелась в сторону памятника Чкалову. Как же они достали, эти привидения. А хуже всего то, что и рассказать про них никому нельзя. Она как-то попробовала. Давно, ещё в Сарове. Это после того, как её на пикнике в грозу молния шандарахнула. Ей же всего семь тогда было. Наивная. Стала родителям показывать скользящие полупрозрачные силуэты дядь и тёть. А родители показали дочку психиатру. На память остались шрамы на шее от расплавившейся цепочки и умение молчать. Которое неплохо бы почаще применять, чтобы не хамить всем и каждому.

Верхневолжская набережная с прекрасными дневными видами и непроглядной ночной мглой. Стало прохладно, захотелось согреться.

Прибавив шаг, Настя дошла до кафе «Старый ключ», на веранде которого ещё светили тёплые фонари и распивали кофе посетители. Но Настя прошла в буфет, ведь там теплее, а шикарными видами она сегодня уже насытилась.

— Привет. Давно не заходила. — На соседний стул уселся Борода, хозяин заведения. Первый за вечер человек, не вызывающий раздражения.

— Привет, Борода. — Настя сняла перчатку и протянула руку, которую тот чуть сжал длинными пальцами в кольцах. — Мне далеко ехать, ты же знаешь.

— Обленилась.

— Ну да, — признала Настя.

— Тебе вообще надо чаще бывать на воздухе. Ты бледная, как штукатурка.

— Вот я и приехала на скетчинг. — Настя размешивала ложечкой какао с густой пенкой.

— Ну, давай, хвастайся, — улыбнулся Борода.

Настя вытащила скетчбук и просто отдала его Бороде. Никому другому ни в жизнь свои альбомы в руки взять бы не позволила, но с этим парнем они слишком давно и хорошо знакомы. Пока он аккуратно перелистывал страницы, Настя запивала густым кремовым какао воздушную горячую пышку с ванильно-сахарной посыпкой.

— Нижегородский нуар, — улыбнулся Борода. — Великолепно.

В этот момент к нему сбоку подошла рыжая девица в облегающей куртке, расстёгнутой до ремня, так что четвёртый размер предстал во всей округлой красе.

— Это так называется? Действительно, превосходно, — похвалила девица, демонстрируя тридцать восемь идеальных зубов. — Ты молодец.

— Шпашибо, — промямлила Настя, искреннее радуясь, что рот у неё в этот момент оказался набит пышкой. А то она бы выдала что-нибудь.

Борода перевернул несколько страниц. А ведь чудно. Со стороны Настины рисунки действительно напоминали яркий черничный, растекающийся акварелью нуар.

— Мне очень понравилось, — продолжала сверкать зубами рыжая. Она мало того, что беспардонно пялилась на чужие рисунки, так ещё и по-хозяйски опёрлась острым локтем прямо на плечо Бороды. Ну, дамочек вокруг него всегда хватало.

— Спасибо, — сухо произнесла Настя, убирая скетчбук в сумку.

— Руки всё мёрзнут? — вдруг спросил Борода.

У Насти шея полыхнула от того, что её личный вопрос обсуждался в присутствии грудастой девицы.

— Сейчас нет. — Настя показала руки без перчаток, которыми держала чашку с горячим какао.