С Эль Камино они свернули на Лафайет-стрит (и вовремя – дальше «королевское шоссе» тоже меняло название, становясь сначала Аламедой, а затем улицей Санта-Клара), потом выехали на Вашинггон-стрит, которая вскоре превратилась в Баском-авеню, затем поворот на Фрутдейл, еще один поворот на Меридиан-авеню и, наконец, Вествуд-драйв, родной кондоминиум.

Район, в котором жили друзья Сергея, назывался Уиллоу-Глен, что означает «Ивовая долина». Вылезая из машины, Сергей подумал, что в этом мире многовато ложной символики и театральных совпадений. Город Сосалито, где ему обязательно надо было побывать и ради которого он, в сущности, перелетел через полмира, переводился с испанского как «Ивовая рощица».

Разумеется, были объятия и поцелуи; разумеется, было преподнесение подарков; разумеется, были традиционные вопросы: «Ну, как там в России?», «Ну, чего новенького в Калифорнии?» и «“Джет-лэг” дает себя знать?» – хотя на первый вопрос ежедневно отвечали средства массовой информации и электронная почта из Москвы, поэтому ответ был заранее известен; второй диктовался исключительно любезностью, и Сергей был бы несказанно удивлен, если бы Мира с Яшей стали обстоятельно рассказывать о событиях, произошедших за последние полгода на всем пространстве от Кресент-Сити до Чула-Висты; а что касается третьего вопроса, то он просто полагался по этикету: друзья прекрасно знали, что перелет на запад Сергей всегда переносит отлично, и лишь при путешествии в обратном направлении коварный «джет-лэг» обязательно наносит удар: пересечение на реактивном самолете («джет») одиннадцати часовых поясов («лэг») выводит организм из строя на несколько дней; а потом, разумеется, был замечательный обед, в центре которого фигурировал огромный розовый лосось, испеченный на гриле, а по краям – картофельный, крабовый, зеленый и прочие салаты, фрукты, сыры и разнообразные американские сладкие пироги, которые называют «дэниш», то есть «датские».

После кофе Сергей полчаса вяло шевелил конечностями в теплой воде голубого бассейна, изображая ожиревшего налима в стоячем омуте, после чего простудная одурь все-таки выпустила его из своих липких объятий, и он понял, что окончательно готов к осмысленным действиям.

Сосалито лежит к северу от Сан-Франциско, на другом берегу Залива, это уже территория иного округа, который носит название Марин. Соответствующей телефонной книги у Миры с Яковом не нашлось, но после интенсивного обзвона знакомых справочник все-таки обнаружился. Его держал в доме один запасливый приятель Яши, живший в пяти минутах езды. Яков слетал к нему на машине, и вскоре Сергей уже листал тонкие страницы, отыскивая фамилию Колман.

Задача осложнялась тем, что Сергей не знал имени Колмана-старшего. Тайлер, вообще говоря, жил то ли в Вашингтоне, то ли где-то поблизости от столицы, как и положено дипломатическому работнику. В Сосалито обитали его родители – люди Сергею абсолютно неизвестные. Однако Колманы – это вам не Смиты и не Джонсоны, в восьмитысячном городке их вряд ли наберется больше пригоршни.

Оказалось даже меньше – всего три Колмана проживали в Ивовой рощице. Сергей сел за телефон. В двух случаях ему внятно объяснили, что о человеке по имени Ткйлер никогда не слышали; Сергей долго извинялся, перед ним тоже почему-то извинялись, он улыбался в трубку, на том конце провода, судя по искристым обертонам, улыбались тоже, все было по-людски.

Третий номер отозвался автоответчиком. И – о чудо! – на пленке был голос самого Тайлера. Он объяснял, что появится в доме только второго марта вечером, то есть завтра, и предлагал желающим оставить сообщение после длинного сигнала.

Сергей повесил трубку. Он не хотел оставлять сообщений. Главное – номер определился и Тайлер в пределах досягаемости. Вместо длинного сигнала будет длинный завтрашний день, а вот потом кто-то кому-то действительно передаст сообщение. Сергей очень надеялся, что будет принимающей стороной.

Весь следующий день он гулял по Сан-Хосе. У него был здесь традиционный пеший маршрут.

С Вествуд-драйва Сергей выходил на Меридиан и шел на юг. (Кстати, Сергей всегда любил переводить на русский язык малую топонимику, если, конечно, названия были неотфамильные, посему этому правилу, по мере сил, буду следовать и я; Вествуд-драйв означает «проезд Западного леса».) Он проходил мимо видео-музыкального магазина, пересекал Кэридж-сквер – Каретную площадь – и постепенно приближался к пересечению с Гамильтон-авеню. На угловой торговой площади он непременно заходил в магазин «Гудвилл» («Добрая воля»), своеобразную комиссионку, где по смехотворно низким ценам продавалось всякое барахло, которое доброхотные калифорнийцы, благотворительности ради, сдавали на специальных приемных пунктах, разбросанных по всей Бей-Эриа. Среди барахла попадались вполне приличные вещи, ни разу не надеванные, и Сергей в прошлом частенько отоваривался в «Гудвилле», а в Москве привозимые им подарки пользовались большим успехом. Никаких угрызений по поводу второсортности покупок Сергей не испытывал: издательское дело не позволяло шиковать, бюджет зарубежных поездок он всегда устанавливал скромный и давно привык к экономии.

В этот раз он ничего не стал покупать в «Гудвилле» и двинулся на запад по Гамильтон. На пересечении этой улицы с Баском-авеню была еще одна торговая площадь – американцы называют их моллами.

Здесь в пунктире посещений имелись две обязательные точки – книжный магазин «Барнз энд Ноубл» и «Эггхед шоп», компьютерный магазин для «яйцеголовых». Сергей долго разглядывал новинки сидиромного дела, прикидывал, какие справочные и профессиональные диски купит себе и какие игры – Костику, но бросаться к кассе тоже не стал: в Бей-Эриа компьютерные магазины на каждом шагу, успеется. Тем более что самый крупный компьютерный супермаркет в округе располагался неподалеку – все на той же Гамильтон-авеню.

«Фрайз электроник» – это райский сад компьютеров и всякой прочей электронной техники. Сергей провел здесь не менее двух часов, обстоятельно изучая все стенды и мысленно делая мучительную селекцию: что ему действительно нужно для работы и усовершенствования компьютера, а что – блажь, пусть даже и очень хочется.

После «Фрайза» он вернулся на перекресток, прошел немного на север по Баском-авеню, постоял на мосту через речушку Лос-Гатос, что означает в переводе с испанского «Кошки», смешное название для реки, а затем двинулся на северо-восток по Юго-Западной магистрали, которая выводила его почти к началу маршрута, улице Фрутдейл (Фруктовый дол), где на перекрестке располагались огромная автостоянка – «парк-энд-райд лот» – и еще один молл с несколькими мелкими магазинами и двумя крупными супермаркетами – «Кей-Мартом» подороже и «Мак-Фругалзом» подешевле, - куда Сергей любил заглядывать просто из симпатии к американскому торговому делу.