– Это я, – тихо говорит он.

Его голос звучит настолько глухо, что на секунду я думаю, услышали ли его надсмотрщики. Но они услышали.

– Что ты сказал? – надсмотрщик резко оборачивается.

Парень смотрит прямо на него, и в его глазах нет ничего, кроме обречённости.

– Это я, – повторяет он громче. – Я случайно задел корпус, и он упал.

На лице надсмотрщика появляется жестокая улыбка.

– Случайно? – его голос полон яда. Он поворачивается к остальным. – Вы слышали? Случайно.

Никто не отвечает. Мы все замираем, словно каменные статуи.

– Ты думаешь, мы поверим? – надсмотрщик шагает ближе к парню, его дубинка блестит в свете ламп. – Думаешь, мы настолько глупы?

Он бьёт парня дубинкой в живот, и тот падает на колени, хватая воздух.

– Случайно! – кричит надсмотрщик, ударяя его снова, на этот раз по спине.

Парень падает лицом вниз, но его руки цепляются за пол, пытаясь подняться.

– Встань! – орёт другой надсмотрщик. – Ты думал, что это закончится словами?

Они начинают бить его на глазах у всех. Каждый удар эхом отдаётся в моих ушах. Дубинки опускаются на его тело снова и снова. Кровь появляется на полу, пропитывая грязь.

Сжимаю зубы, руки сжаты в кулаки, но я ничего не могу сделать.

Когда надсмотрщики, наконец, останавливаются, парень лежит без движения. Его тело дёргается, как сломанная кукла.

– Отправьте его в изолятор, – приказывает старший надсмотрщик. – Пусть гниёт там, пока не научится работать.

Двое рабочих подходят, чтобы поднять его. Я вижу, как их руки дрожат, пока они тянут его прочь, оставляя кровавый след на полу.

Надсмотрщик поворачивается к нам.

– Это будет с каждым из вас, если вы решите играть с нами. Вы не забыли, кто здесь хозяева?

Его взгляд скользит по нашим лицам, задерживается на мне на долю секунды, и я быстро опускаю глаза.

Машины снова запускаются, шум конвейеров заполняет цех, но в этот раз он кажется ещё громче.

***

Смена закончилась. Гудок вновь прокричал, и машины остановились. Но в этот раз облегчения не было.

Каждый шаг даётся с трудом. Ноги будто налиты свинцом, руки дрожат, а воздуха не хватает, словно его стало меньше. Я выхожу за ворота завода вместе с другими, но даже идти прямо кажется невозможным.

Мир вокруг расплывается. Серые улицы гетто дрожат перед глазами, и я чувствую, как тяжесть смены опускается на мои плечи.

Я не помню, как оказываюсь на углу, опираясь на стену. Касаюсь её рукой, пытаясь удержать равновесие. Холод кирпичей ощущается сквозь кожу.

Кто-то рядом шепчет:

– Ты в порядке?

Не отвечаю. Наклоняюсь, упираясь руками в колени, пытаюсь выровнять дыхание. Живот сводит от голода, ноги подкашиваются.

Голос становится ближе:

– Эй, держись. Тут нельзя падать.

Медленно поднимаю голову и вижу женщину. Лицо мне знакомо – она работала на другом конце этажа. Её тёмные волосы убраны в хвост, под глазами тени, но она выглядит чуть более живой, чем я сейчас.

– Имя? – спрашивает она.

– Элин.

Она помогает мне выпрямиться. Мы начинаем идти вместе, медленно, будто две тени. Вокруг другие дартлогийцы молча идут домой, их шаги сливаются в общий шорох.

Женщина идёт рядом, её шаги размеренные, но напряжённые. Замечаю, как она быстро оглядывается, будто проверяет, не слушает ли нас кто-то.

– Это была Селена, – тихо говорит она.

Поворачиваю к ней голову, не сразу понимая, о чём она.

– Кто?

– Селена. Она сломала один из генераторов. Специально.

Мои брови поднимаются. В голове пульсирует от усталости, но слова заставляют встрепенуться.

– Специально? – повторяю я.

Она кивает. Её лицо остаётся спокойным, но я вижу, как уголки её губ дрожат.

– Это первый шаг, – шепчет она. – Они говорят, что если мы будем действовать изнутри, то начнём ослаблять их систему.

Замедляю шаги, смотрю на неё внимательнее.

– Они? – спрашиваю, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Женщина бросает быстрый взгляд на улицу, затем на меня, будто взвешивая, стоит ли продолжать.

– Подполье, – говорит она наконец, её голос едва слышен.

У меня перехватывает дыхание. Слово звучит громко даже в шёпоте.

Подполье.

– Они есть? – спрашиваю я, не в силах скрыть удивление.

– Были всегда, – отвечает она, на этот раз немного увереннее. – Просто теперь они становятся сильнее.