— Глупый. У нее хоть дети от него останутся, — вмешалась Элоди, кинув в «бесчувственного» принца одну из подушек.

Роэль поймал ее, повертел в руке и приспособил под спину, откидываясь на ножку нашей кровати.

Я поперхнулась воздухом. Потому что про детей, признаться, вообще не думала. У меня другое было на уме.

— Во-первых, я эгоистка и хочу сама распоряжаться своей жизнью. Не имею ни малейшего желания возвращаться под опеку отца, — сказала и с вызовом посмотрела каждому в глаза. — Во-вторых, это сразу создаст массу проволочек в судебном процессе. Даст мне возможность выступать от имени мужа в суде, нанимать ему защитников, передавать передачи, в конце концов! Требовать свидания, подавать апелляцию. Если оставить все как есть, наверняка суд и казнь пройдут максимально тихо и быстро. А вот если якобы околдованная жена будет упорно стучать во все двери, требовать тройных перепроверок и махать доказательствами — у нас как минимум появится время для маневра.

— Выступать от имени мужа в суде? Женщин пускают в суд? — удивилась Элоди.

— Женщин не пускают. — Роэль задумчиво почесал бровь, но тут его лицо прояснилось от осознания. — Но леди София — юридический прецедент, исключение! Потому что Алексин при заключении брачного договора передал ей почти все свои права. То есть сама по себе вне брака Софи все еще обычная девушка. А вот если брак получится отстоять и подтвердить, как и подписанный контракт…

— …то Алексин вообще сойдет за мое личное имущество! Так что верните, откуда взяли! — выпалила я и сама потрясенно заморгала, осознав эту истину. Так далеко мои планы не заходили, просто не успели оформиться в этой суете.

— Но ведь он заявил, что этот договор фикция, — напомнил Каллен, озадаченно хмурясь. — При всех продемонстрировал, что никаким приказам не подчиняется, использовал магию, напал на императорских рыцарей…

— Каким приказам он не подчинился? — с ласковой и ядовитой усталостью переспросила я брата. — Вспоминай в подробностях. Разве я хоть что-то ему приказала?

— Вроде… нет, — покачал головой брат.

— И как только вы консумируете брак, у тебя будет возможность не только приказать ему перестать валять дурака, но и потребовать вернуть имущество семьи! Как бы странно это ни звучало, — озарило Роэля. — Если суд убедится, что сам по себе Алексин не может ничего запрещенного, то…

— …то, даже если суд мы не выиграем, будет шанс на императорское помилование! — торопливо вставила свои пять копеек Элоди.

— Это вряд ли, — скептически хмыкнул Каллен. — Но все равно, шансы спасти его голову возрастут во много раз. Главное, чтобы потом все обвинения не полетели уже в тебя. Мол, ты приказала принцу подставиться, чтобы он принял на себя вину и снял с тебя подозрения. — Брат устало потер переносицу. — Софи, скажи честно: тебе это все зачем? Нет, я понимаю, что даже в самом плохом случае ты останешься вдовой, у которой нельзя будет отобрать те права, что перешли ей по условиям брачного договора. Но я слишком хорошо тебя знаю. Даже ради свободы и денег ты не стала бы соваться волку в пасть. А попытка консумировать брак в тюремной камере, чтобы потом защищать старшего принца, — это даже более опасно, чем голодный хищник и его зубы. Зачем, Софи? Если хочешь моей помощи в этой авантюре — ответь честно.

— Зачем? — Я прикрыла глаза и чуть отстранилась от заботливых рук Элоди, продолжавших массировать мне виски. — Про внезапную любовь я больше врать не буду. Не было ее никогда, во всяком случае, с моей стороны. Я вообще слишком рациональное существо, чтобы отдаться каким-то желаниям с головой.

Каллен снова усмехнулся и кивнул — он бы и не поверил.

— Но Алексин не виноват в том, в чем его обвинили, — это главное. Он не сделал ничего плохого мне и моим близким, был честен с нами насколько мог и заботился о нас. Он, в конце концов, положил голову на плаху, чтобы меня защитить. Если я не попробую спасти его после этого, сама себе не прощу. Совесть съест и косточек не оставит.

— Ты всегда была ненормально справедливой, — согласился Каллен. — Но это ведь не все?

— Не все. Я не люблю его. Но кажется… где-то внутри… на грани… что-то такое есть. От чего сердце сжимается и ноет. Думаю, я полюблю его потом. Обязательно. Я это чувствую. Да и вообще! Он мой, в конце-то концов! С какой стати я должна кому-то его отдавать?!

Каллен рассмеялся. Роэль скептически хмыкнул, но тоже кривовато улыбнулся. А Элоди как-то облегченно хихикнула и обняла за плечи, зарываясь носом в мои растрепанные волосы.

— Наконец-то ты сказала это вслух, сестренка. Вот теперь верю. Рассчитывай на меня. Точнее, на нас.

Утро началось с суеты. Остатки комиссии судорожно собирались, покрикивая на слуг (благо хоть своих) и подгоняя друг друга. Даже завтрак толком не доели, как уже погрузились на лошадей и в кареты. Когда их силуэты исчезли за деревьями, все дружно облегченно выдохнули. И в Ласточкином Гнезде будто дышать легче стало.

Впрочем, мы с ребятами тоже на месте не сидели, разве что наши сборы и суета были тайными. И все из-за дражайшего папочки и его гостя.

Лорд О’Райли все пытался меня разговорить, спрашивал о здоровье, о настроении, о желаниях. В принципе, я его понимала: любимую дочь он не видел достаточно долго. Но пьяные ежики! Как же он мешал! Как нудел над ухом, не давая сосредоточиться на главном. А еще зачем-то постоянно таскал за собой серого рыцаря, в которого меня чуть ли не носом тыкал. Просил того рассказать о собственных сражениях и охоте на монстров. Истории были даже интересными, а разнообразие опасной флоры и фауны поражало. Но мне сейчас было совсем не до того! У меня мужа скоро казнят!