– Вас что-то беспокоит? – спросил меня Зенон.

– Нет, вовсе нет, – ответил я, пробуждаясь от грез. – Просто я только что приехал и не совсем понимаю, каково мое положение в Базоше.

– Не может быть! – сказал Арман. – Неужели вас еще не представили всем обитателям замка?

Он самолично познакомил меня со всеми слугами маркиза. Надо заметить, что как Зенон, так и Арман были самим воплощением вежливости. В их обращении с прислугой не было и тени высокомерия, присущего обычно аристократам, когда им приходится иметь дело с плебеями. Разумеется, челядь прекрасно знала свое место, но братья-близнецы обращались со всеми столь сердечно, что разница в положении становилась незаметной.

Мои наставники были правой и левой рукой Вобана: они сопровождали маркиза на протяжении десятилетий, знали все секреты его инженерного искусства и полностью разделяли его философию. Они вместе с маркизом разрабатывали первые черновые проекты его укреплений и осуществляли связь между маршалом Вобаном и мирской суетой. На самом деле мне очень повезло, что мой приезд в Базош пришелся на закат эры Вобана. Случись это немного раньше, у братьев Дюкруа было бы больше забот и они не смогли бы посвятить мне столько своего драгоценного внимания.

– А сейчас мы представим вас дочери маркиза.

Когда я услышал эти слова, мне пришлось подтянуть штаны как можно выше, чтобы хоть как-то спрятать вставший член. Однако, к моему разочарованию, передо мной оказалось совершенно не похожее на Жанну создание – ее сестра и старшая дочь Вобана, Шарлотта. Личико этой особы было круглее персика, вытянутые трубочкой губки напоминали гузку черепахи, а нос, начинавшийся слишком высоко, где-то над линией бровей, торчал вперед, точно в лоб ей кто-то воткнул угольник. Когда она смеялась, из ее горла вырывался попугайский клекот, а второй подбородок, не уступавший в размерах меху волынки, ритмично колыхался. А хохотала она всегда добрую половину дня.

Если вы думаете, что я описываю ее так, потому что в наглости и дерзости с Суви-молодцом никто не может потягаться, то вы ошибаетесь. На самом деле знакомство с этим несчастным существом навело меня на грустные мысли. Почему природа так несправедлива? Одну из сестер, Жанну, она одарила и быстрым умом, и красотой, в то время как Шарлотта была созданием бесхитростным и простодушным. Да еще этот идиотский смех…

– С Жанной вы, мне кажется, уже знакомы, – сказал Арман. – Она сейчас пошла в город по каким-то благотворительным делам.

Вот так сюрприз.

– Ее супруг очень редко наведывается в Базош, – заметил Зенон. – Когда вам доведется с ним познакомиться, будьте добры вести себя как можно любезнее и тактичнее. Это человек особого склада.

– Зенон хочет сказать, – пояснил Арман, – что у него не все дома.

День близился к концу, и я отправился в свою уютную комнату, пропитанную ароматом лаванды. Вы воображаете, что я лег в постель? Конечно нет.

Пока братья Дюкруа показывали мне различные помещения замка, я выяснил, где находится спальня Жанны. Оставалось лишь дождаться момента, когда все уснут, чтобы нагрянуть туда. Все равно мне не спалось. Я подождал некоторое время, прошел по коридору босиком, освещая себе путь светильником, и тихонько постучал в дверь.

Сначала никто мне не ответил. Но когда я уже готов был пуститься в обратный путь, она открыла дверь.

Возможно, дело было в моем нежном возрасте, но надо сказать, что никогда в жизни я такой боли не испытывал. Слово «боль» здесь появилось не случайно, ибо любовь способна доставлять нам физическое страдание. Легкие мои сжались, а мысли, которые обычно отличались ясностью, неожиданно спутались. Огонь свечей дрожал гораздо слабее, чем я.

В первый раз я увидел ее в костюме простой крестьянки, во второй – в королевских одеждах, а сейчас она стояла передо мной в ночной рубашке, и ее распущенные рыжие волосы струились по плечам. Мы были наедине в полумраке коридора. В свете двух свечей, моей и ее, через сорочку просвечивало ее тело. Хотя я заготовил заранее две или три фразы, они тут же вылетели у меня из головы.

– Ну и что же вам угодно? – спросила она.

– Я хотел тебя поблагодарить. – Мне наконец удалось взять себя в руки. – Если бы не ты, я бы здесь не оказался.

– И ты полагаешь уместным являться к даме в столь поздний час?

– Почему ты выбрала меня? Я ведь был гораздо хуже подготовлен, чем остальные. Это всякому было ясно.

– Мне нравится носить удобное платье, когда в замке нет гостей. Твои соперники прошли мимо меня и даже не обернулись: я в их глазах была даже не служанкой, а просто пустым местом. – Выражение ее лица чуть-чуть смягчилось. – Ты же попросил меня о помощи. – Тут Жанна раскаялась в своей искренности и решила сменить тему разговора. Она посмотрела по сторонам, не идет ли кто. – Сколько тебе лет?

Через пару месяцев мне должно было исполниться пятнадцать.

– Восемнадцать.

– Неужели только восемнадцать? – удивилась она.

В юности я выглядел лет на десять старше своего возраста, а в зрелые годы – лет на двадцать моложе. Я придерживаюсь теории, что Mystere ускорил мое взросление, ибо предполагал, что жизнь моя будет недолгой и оборвется в 1714 году. Однако потом возникли разные непредвиденные обстоятельства, и Mystere в течение нескольких десятилетий забывал накидывать мне годы. И результат здесь, перед вами.