Ива на всех порах спешила в Управление утром понедельника, сжимая в руках стаканчик с горячим кофе и утренними булочками для себя и ребят. Она искренне соскучилась по этому городку, его воздуху и улочкам, а еще больше – по ребятам. Удивительно дело, Ива, всегда считавшая, что нельзя смешивать личное и рабочее, оказалась в том положении, от которого все время открещивалась.

Погода в Норфолке стояла чудесная: привычная для Центра жара еще не пришла в город, с моря дул прохладный соленый ветер, а солнце еще не палило нещадно, плавя дома, улицы и горожан. В управе как всегда весной пахло деревом, старой бумагой и немножко пылью, а окна во всех кабинетах были раскрыты настежь. Когда она уже шла по коридору из приоткрытой двери она услышала:

– Вот жадина, а… Я со вчерашнего вчера ничего не жрал, – обиженно бурчал Эльги на весь коридор, а в ответ ему раздалось невнятное бормотание, вероятно, Хельга уже успела выйти из отпуска и обороняла свои стратегические запасы от Волка.

– Оставь в покое Хельгу и ее запасы, я уже пришла спасти тебя от голодной смерти, – весело отозвалась Ива за спиной у Эльги. Тот резко развернулся и на лицо его тут же, одновременно с Хельгой, наползла широкая улыбка:

– Ивушка, ты вернулась! Ну наконец-то!

Он сгреб ее в широкие и крепкие объятья, а затем, принюхавшись, выдал:

– С мясом…

Пока Ива раскладывала булочки на тарелку и грела их в микроволновке, оба застыли в ожидании, что Ива поведает им о своих приключениях в землях первых ведьм.

– Не смотрите на меня так, рассказывать нечего, – она пожала плечами, плюхаясь на свое место и смерив взглядом кипу бумаг, которая грозно возвышалась у края стола, спросила: – Это все мне?

Она указала на кипу, проводя по ней указательным пальцем, на что Эльги хмыкнул и ответил:

– Да уж, заявлений накопилось – мама не горюй. Так что, правда, не о чем?

– Ну что ты насел, – отозвалась вошедшая Элис: – Бухтите с утра пораньше на весь коридор… О, булочки – это нам?

Ива покивала, а Элис сбросив легкий пиджак бежевого цвета на спинку стула, по-хозяйски налила себе кофе и принялась за булочку.

– Обучили меня тому-сему, ничего особенного, но планы на меня, признаться, у них были грандиозные, – со вздохом призналась Ива: – Наставница прям крепко за меня взялась, после тренировок трещала не только голова, но и кости. Потом явилась Арделия и пожертвовала собой ради моей спокойной жизни.

– Значит, все-таки хваленый Совет имел на тебя виды, – удовлетворенно кивнула самой себе Элис, опираясь на краешек письменного стола Эриха: он ближе всех стоял к их импровизированной столовой.

– Имел. Но не питаю иллюзий, что они отступились и прям-таки меня отпустили. Скорее это отсрочка неизбежного, – пожала плечами Ива, подхватывая из кипы первое заявление и пробежавшись по нему глазами, а затем, хмыкнув, произнесла: – Ну надо же, первое заявление и то – об убийстве.

– Добро пожаловать назад, Ива, – хмыкнул Эльги, доедая вторую булочку: – Случайно не об убийстве Ренесме Видоув?

– Да, она самая. Что-то серьезное?

– Серия, – пожала плечами Элис, возвращаясь за свой стол, мельком глянув настенные часы: – Ренесме – третья из списка жертв. Убивает проституток.

– «Красная жемчужина» – это же бордель в порту? – уточнила Ива, вчитываясь повнимательнее в заявление.

– Ага, – активно покивал Эльги и принялся загибать пальцы: – А еще – «Золотая кошка», «Белый туман» и «Чайная роза». Из каждой по девице.

– Так это выходит, с Ренесме уже четыре девушки, – заметила Ива: – Чем и как убивает? Клиент? Знакомый? Или просто сумасшедший? Девушки его раньше видели?

Несколько секунд в кабинете стояла гробовая тишина, а затем, не выдержав, первой прыснула в кулачок Хельга, а за ней захихикали Элис и Эльги. Ива подняла на них удивлённый взгляд, а Хельга, сквозь смех, пояснила:

– Ива, мы не видели тебя полтора месяца, ты тут, говорят, чуть не скончалась, прошла ужасный курс у первых ведьм, а теперь как ни в чем не бывало будничным тоном расспрашиваешь о деталях дела… Честное слово, ты работу любишь больше, чем саму себя.

– Так ведь это же не украденный на рынке пирожок… – рассеяно ответила Ива, но в ответ они захихикали еще больше.

– Что вы смеетесь? Убиты четыре девушки, а вам смешно, – обиженно отозвалась Ива, нахмурившись, а Эльги, по-отчески взглянув на нее, ответил:

– Брось, Ивушка, не обижайся. Ну да, дело открыто, но все девицы в один голос твердят, что убитые ни с кем вне борделя не общались, клиентов у каждой было предостаточно, а постоянных все знают в лицо. В «Красной жемчужине», например, запрещено выходить в порт во время работы: оно и понятно, всякий люд в порт заходит, еще прибьет кто-нибудь. После работы девочек сопровождает пара-тройка громил очень опасного вида, потому никто не сунется.