Он зажмурился до боли.

«Нет. Буду в инвалидной коляске всю жизнь, даже руки двигаться не будут»

Хранитель шумно выдохнул, по телу пробежал электрический разряд.

Юра поднялся на ноги, повернулся к нему, а во взгляде черных глаз мелькнуло ехидство. Гриша уловил эту секундную эмоцию.

– Провожай, – приказал наставник.

– Не буду.

– Будешь, провожай.

Гриша опустил голову и посмотрел Юре в глаза, медленно покачал головой из стороны в сторону.

По телу прокатилась волна опустошения. Ему вдруг стало все рано, плечи расслабились, руки безвольно повисли, безразличный взгляд скользнул в землю.

– Провожай, – повторил Юра ледяным, властным тоном.

Гриша кивнул, опустился на колено возле девушки. Она смотрела на него обезумевшим от боли взглядом.

– Пожалуйста, – прошептала она хрипло.

«Ты жить хочешь?»

«Да! Прошу тебя! Помоги мне! Пожалуйста! Мой ребенок! Он выживет! Я не хотела прыгать! Я выпала! Не хотела…»

Он должен был помочь, спасти ее. Должен был… подчиняться воле Юры.

«Возвращайся домой»

Девушка замерла, сделав долгий выдох. Ее тело расслабилось, грудь опустилась, сомкнулись губы. Стеклянные глаза смотрели на него, в самую душу.

– Я же сказал, что будешь, – усмехнулся Юра.

Эмоции рванули грудь. Сердце сжалось и больно ударило по ребрам. Гриша поднялся на ноги, попятился, пытаясь сделать вдох, грудь сдавило. Он опустил глаза на свои ладони. Они были испачканы в крови.

Он судорожно пытался отряхнуть пальцы.

– Что с ней, милок? – спросила сухенькая старушка у него.

Гриша вздрогнул, дернулся в сторону и уставился на толпу так, словно они все знали, что он сделал. Вот-вот полетит первый камень.

– Умерла, бабусь, – строго ответил Юра. – Сломала позвоночник, когда упала. Не выжила.

– Ты… – прошипел Гриша, обернувшись к нему.

– Заткнись и идем! – процедил наставник. – Быстро!

Он грубо схватил Гришу за локоть, рывком развернул и больно пихнул в спину. Хранитель споткнулся, поймал равновесие.

– Ты применил подчинение! – проговорил Гриша, не веря своим же словам. – Ты заставил меня! Она была беременна! Ты убил ребенка! Ребенка! Ты…

Он задохнулся, его трясло как в лихорадке, стучали зубы. Никогда. Никогда ему не вымолить прощения за это. Никогда руки от крови не отмыть. Никогда…

Юра молчал, пока они не отошли достаточно далеко.

– Все через это проходят, – безразлично ответил он, пожав плечами. – Всех новичков так учат, потому что вы приходите сюда с удивительной моралью. Слышал ее? От нее после больницы останутся глаза и рот.

– А душа?! – его голос сорвался на высокие ноты. – Ее душа! Ребенок!

– Переродятся в нормальном теле, – безразлично пожал плечами Юра. – Так будет лучше.

– Ты убийца! – прошипел Гриша. – Я не буду с тобой работать! Иди ты к черту! Ты моими руками убил двух людей! Ты… ты…

У него дрожала нижняя челюсть, он задыхался. Юра резко остановился, схватил его за плечо и тряхнул.

– Ты, щенок, жизни не нюхал! Забыл, где работаешь?!

Гриша долго смотрел ему в глаза с отвращением.

– Не нужна мне такая работа.

– Домой! – Юра грубо пихнул его.

Гриша попытался вырваться, но его воля растворилась, сделав послушной куклой. Стало все равно. Пусть хоть убивают…

В Хранилище Юра не снял подчинение, завел его в дальнюю комнату на первом этаже.

– Юра, ты чего это? – окликнул его Марат, наставник Арины.

– Переучиваю, – бросил Юра, отпирая дверь. – Боря не научил, я научу!

– Зря ты так, – вздохнул Марат. – Ты его не сломаешь, а от нас отвернешь.

Юра развернулся на пятках и оглядел Хранителя с ног до головы.

– Игорь меня приставил к нему! А ты иди, учи своих детей!

Марат не боялся Юры никогда. Он усмехнулся, глядя ему в глаза:

– Игорь не показатель. Попомни мои слова, Юра, когда он сбежит или попытается убить тебя.

Хранитель не нашелся, что ответить, отвернулся и втолкнул Гришу в крохотную камеру.

– Посидишь тут дня три, – усмехнулся он, обводя глазами стены. – Знаешь, я тоже раньше думал, что мир спасать легко. А потом увидел, как сложилась жизнь у тех, кого я спас…

Он с отвращением глянул на маленькое зарешеченное окошко и покачал головой.

– Хреново, скажу тебе, сложилась. Один инвалид просидел всю жизнь с родителями, а когда они умерли, его сдали в интернат, где он прожил лет пять никому не нужный. Второй промучился три года, а потом заполз на подоконник и выпал из окна. Наркомана спасал тоже, так он жену убил, когда она ему денег на дозу не дала. Думаешь, я такой не был? Был, был. Хорошо, что из меня дурь выбили. И из тебя выбьем.