Наше обоюдное желание.

– Где благодарность, Кессель?

Потемневшие глаза сверкнули предвкушающим голодным блеском. Губы хищно изогнулись. Миг – и сильное тело манна вдавило меня в стену. Пальцы сомкнулись на моей шее, лишая возможности к сопротивлению – как тогда, в темном переулке, где Кессель нашел меня, а я, пытаясь остановить его, требовала благодарности за спасение. Иной благодарности.

А сейчас я была готова. Сейчас я хотела, чтобы Хавьер пошел до конца. Позволил нам, нашим шейдам сплестись в единое целое.

Палец скользнул по подбородку, заставляя запрокинуть голову и разомкнуть губы. Манн впился в них жестким требовательным поцелуем – так резко и напористо, что я не смогла сдержать стона.

– Хави…

Хавьер отстранился от меня, пожирая шальным голодным взглядом.

– Довольна?

Я потянулась к нему, прихватывая зубами нижнюю губу манна, дразняще горячую после недавнего поцелуя.

– Нет.

Горячий язык ворвался в рот, переплетаясь с моим, рука сжала ягодицы. Я обвила Хави ногами, скользнула – вверх, вниз – по ощутимо твердой выпуклости. Кессель хрипло выдохнул мне в губы. Я чувствовала – не могла не чувствовать, – что он хотел меня так же сильно и остро, как я его… в себе… сейчас…

Это было похоже на безумие – жаркое, страстное безумие. Наши шейды, словно спущенные с поводка хищники, не желали останавливаться. От гормонального шторма, накрывшего тело, меня трясло. И я нырнула в эту страстную бездну, погружаясь все глубже и глубже. Я хотела…

Больше.

Сильнее.

Сейчас.

Ладони манна подхватили меня под бедра и легко, почти без усилий, подняли выше, открывая обнаженную грудь поцелуям Хавьера. Я застонала в голос, не в силах сдерживать разгоравшийся внутри пожар. Энергия, дикая и необузданная, переполняла меня, заставляя извиваться в руках Кесселя от дикого неудовлетворенного желания.

Шейды внутри – серебристый и черный – бесновались и сходили с ума. Шейды хотели большего.

Как и я.

– Хави, Хави, Хави…

Вывернувшись из его хватки, я заставила манна опустить меня на пол. Прильнула к нему, скользнула рукой под пояс тренировочных штанов. В голове, давно потерявшей способность связно мыслить, мелькнула шальная идея провернуть то же, что месяц назад я сделала на заброшенной стройке…

Но Хави не позволил.

Сильные руки, едва тронутые темной чешуей трансформации, вцепились в края микрошорт и резко рванули в стороны. Послышался треск, и в огромных лапах Хавьера осталось два неровных кусочка неоновой ткани. Я замерла, полностью обнаженная, под темным голодным взглядом.

Терпения хватило ненадолго. Мы были слишком возбуждены, чтобы долго продолжать эту игру, доводя друг друга до грани. Хриплый вздох – и Хавьер подхватил меня на руки и в один прыжок преодолел расстояние до кровати. Опустил, темным горячим штормом нависнув сверху.

Миг – и…

– Да!

Я не стала сдерживать жаркий вскрик. Хави вошел в меня на всю длину, глубоко и резко, а затем продолжил – еще, еще и еще, – срывая с моих губ хриплые бессвязные стоны вперемешку с поцелуями.

– Еще! Еще! Больше!

Я вцепилась в широкую спину Хави, как в единственную опору посреди безумного мира. Шейды – серебристый и черный, – казалось, сплелись в единый ревущий вихрь, переполняя наши тела звенящей чистой силой. И это было невозможно правильно – именно так, как и должно быть.

Разделенное желание, разделенная страсть. Полная гармония, чистый восторг, упоение и восхитительное, ни с чем не сравнимое чувство наполненности. Крепкие руки, жар тел, бездонная темнота глаз и сила черного шейда, отдающего себя без остатка и принимавшего мою энергию в качестве ответного дара.

И все это был он, Хавьер Кессель. Невозможный, невероятный шейдер, пробудивший меня от дурного литианского сна – и вместе с этим подаривший что-то несоизмеримо большее.

Страсть.

Цель.

И чувства, о которых не надо было даже говорить вслух – настолько ясно они читались в его глазах и в моем сердце.

– Хави…

– Сола…

Люблю…

Краткие минуты расслабленного спокойствия прервались настойчивым стуком. Не выпуская меня из объятий, Кессель приказал голосовому помощнику вывести на голопанель двери сигнал «Не беспокоить», но в ответ снаружи забарабанили с утроенной силой.

– Хавьер, – раздалось в динамике встроенного в дверь коммуникатора. – Мне нужно поговорить с тобой. Это срочно.

Кессель хрипло выругался.

– Минуту.

Стук прекратился.

– Рамон… – Я приподнялась на локте, стряхивая расслабленность и сладкий туман недавнего удовольствия. – Он до последнего пытался связаться с тобой, когда я нашла их в тоннеле. Рвался на поверхность, бредил о чем-то. Ожоги не позволили бы ему двигаться со скоростью группы, и я применила наркоз. Думаешь, зря?