– Так она сама вам это всё рассказала? – поинтересовался я.

Павла хмыкнула:

– Жди от неё, расскажет, врать начнёт и изворачиваться. Мы с гномами, с её мужем, с воронами говорили, да и старинные карты таро я раскинула. Тут всё тютелька в тютельку и сошлось.

– А дальше что? Я так понял, что она не в курсе ваших расследований.

– На горячем возьмём. Так интересней. – Ведьма выглянула в окно, посмотрев на солнце. – Думается мне, примерно через час она с пирогами к гномам пойдёт. Кузька аккурат до вашего прихода сообщил, что тесто уже поднялось. Муська моя следит за домом, как Марта вырулит к саду Этель, она вмиг сообщит. – Павла потёрла руки и прищурилась. – Эх порезвимся немного, а то я застоялась совсем.

– Павла, вы вчера не нарезвились? – ухмыляясь вставил колдун.

Алиса, до сих пор молчавшая, наконец проявила себя:

– Абасраца пирогами! И почему именно я, умный дракон, воспитанная кошка и милая девочка, попала под раздачу деревенской, глупой ведьмы… фрр, то есть, бабы.

– Прошу заметить, как ты выразилась, под раздачу попал я. – засмеялся Чадрик.

А я добавил:

– Тебя пирогами никто не кормил, сама корзинку у гномов стянула!

Кошка обиженно засопела и отвернулась. Обсуждать больше было нечего, и ведьма вернулась ко вчерашнему разговору о судьбе Альки.

– Ты принял решение? – спросила она, твердо смотря на меня. – Чадрик сможет установить между вами ментальную связь, чтобы кобылка не страдала.

– Павла, а ты не подумала о том, что это для тебя она – лошадь, а для меня – друг. Или мои страдания не в счёт? Я чувствую себя предателем.

– Это лучше, чем чувствовать себя убийцей. Ты знаешь, где ты будешь завтра? Что тебя ждёт в чертогах Богов? Или ты рассчитываешь, что с пряниками будешь кататься на райских облаках?

От её слов меня не на шутку проняло:

– Я поговорю с Алькой. Не ходите за мной.

Выйдя во двор, я подошёл к лошади, как я и предполагал, она уже всё поняла и нервно фыркала, мотая гривастой головой.

– Не злись, но они правы. Если Чадрик установит между нами связь, то будет легче обоим. Самое страшное то, что я не могу дать тебе обещание, что вернусь за тобой. Ты же понимаешь это?

Алька наклонилась ко мне, и я увидел крупную слезу, которая катилась по лошадиной морде. Обняв голову лошади, я молчал, думал, но не находил выхода. Мы сроднились с Алькой, она не раз спасала мне жизнь, ради меня делая невероятные вещи.

Тёплые, мягкие губы уткнулись мне в шею.

– Что? Подкова? Ты думаешь, что мы сможем чувствовать друг друга через неё? Значит ты согласна. – Я мягко улыбнулся, но тут же вздрогнул, чётко услышав в голове:

– Мы встретимся, я найду тебя.

– Алька, это ты? Или у меня глюки? – Лошадь потёрлась о мою щёку. – Да, как-то не радостно мне от того, что мы наконец установили связь. Ждал, ждал и дождался. – Мне хотелось завыть в голос, но я сдерживался, продолжая мягко говорить со своей подругой. – Нет в мирах справедливости, есть вера и борьба, и я верю. А сейчас, успокойся. У нас ещё есть время, не будем грустить. Когда уеду, буду ждать встречи в любом из миров, если буду жив.

Поцеловав бархатный нос, я с тяжёлым сердцем шёл к дому, из окна за мной наблюдали три пары встревоженных глаз.

– У меня так душа не болела, когда этот опёрдышь яблочный мне напоганил, а сейчас совсем плохо. Павла, дай что-нибудь покушать. – услышал я голос Алисы, когда входил в дом.

– Я переведу. Алиса, когда нервничает всегда хочет есть. Впрочем, когда не нервничает тоже. А, яблочный опёрдышь, это, я так понимаю, Марта.

Ведьма молча загремела посудой, а Чадрик продолжал смотреть на кошку расширенными глазами. Во всём этом был большой плюс, они отвлеклись от Альки, не став меня расспрашивать. Сегодня я не готов обсуждать наше расставание, хотя, главное надо озвучить:

– Лошадь любит сырое мясо.

У Чадрика глаза округлились ещё больше, а ведьма словно обрадовалась:

– Мясо, это хорошо, а то у меня закрома Кузькиными «благодарю» забиты. Вот пусть на охоте потрудится на наше с лошадкой благо. Да ты не переживай, курей у соседей куплю, прокормим твою красавицу. Сарай светлый и просторный построим, но это ещё до твоего отъезда получится. Дождётся она тебя в сытости и сухости. И запретов для неё не будет. Понимаю, что не простая она, ох, какая не простая.

– Мать моя в коньках на босу ногу, ГОРИТ! Мясо горит! – заверещала Алиса, подбегая к печке.

Павла подлетела, схватив сковороду с мясом:

– Не блажи ты! Со шкварочками получилось. Брысь за стол, сейчас хлебца достану и огурчиков.

Через несколько минут слышалось довольное урчание кошки вперемежку с чавканьем. Мы с Чадриком тоже сели за стол, но у меня аппетита не было из-за переживаний о лошади, а Чадрик ошалело продолжал смотреть на Алису.

– Джеро, ты не мог бы пояснить о чём постоянно кричит твой фамильяр.