Он повернулся.

— Боже! Что с тобой, Нин? — прошептал Макс, увидев в моей руке нож. Казалось, он искренне не может взять в толк, почему я встречаю его с ножом. На нем нитки сухой не было; его длинные светлые волосы мокрыми плетями падали ему на плечи, на щеке темнела грязь. Взгляд его утратил холодный психопатический блеск, который я видела в его глазах предыдущим вечером; он выглядел напуганным.

— Что ты делаешь? — спросила я, по-прежнему направляя на него острие ножа.

— Мне нужна твоя помощь. Прошу тебя, — прошептал он, приложив палец к губам. — Надень пальто и подсоби.

Я была столь озадачена переменой в его настроении, столь рада его возвращению, что без лишних слов прошла вглубь квартиры и прямо на пижаму накинула длинное пальто, затянув на талии пояс. Потом надела бейсболку и, не выпуская из руки нож, вернулась на кухню.

В дверях я остановилась. Багажник машины был открыт, и Макс, взяв за подмышки тело какого-то мужчины, затаскивал его в кухню. Он бросил его на полу посреди комнаты и направился к машине. Голова мужчины подскочила на линолеуме, руки раскинулись в стороны. Я узнала грязные джинсы и футболку еще до того, как посмотрела на лицо. Это был Томас.

Макс выглянул за дверь. Снова громыхнул гром, сверкнула молния.

— Помоги, — сказал он мне, словно в машине лежали сумки с продуктами.

Я прошла мимо тела, шагнула в коридор. Окна остальных квартир на этаже были темные. Я подошла к Максу. Он вытаскивал с заднего сиденья машины тело Шарлин.

— За ноги возьми.

— Нет, — тряхнула я головой и вернулась в квартиру.

Мгновением позже Макс приволок тело Шарлин и сгрузил его рядом с телом Томаса.

— Пойду поставлю на место машину. — Он закрыл дверь, оставив меня наедине с двумя трупами. За последние месяцы я видела смерть, пережила шок, но ничто не может подготовить к сюрреалистической ситуации, когда у тебя в кухне лежат два трупа. Меня распирал смех. Разумеется, это было не смешно, но я рассмеялась. Правда, звук, что я издала, мало походил на смех. Он скорее напоминал некий чудной панический клекот. Я увидела, что одежда Шарлин — длинная юбка и синяя блузка — порвана. Пуговицы на блузке расстегнуты, одна грудь вывалилась из чашечки бюстгальтера. Белокурые волосы в крови, нос расплющен. Лицо Томаса тоже представляло собой кровавое месиво, руки были изогнуты под неестественным углом.

Хлопнула дверь. Я вздрогнула и отвела взгляд от трупов. Макс вернулся с двумя огромными чемоданами, которые он прислонил к рабочему столу. Убедившись, что жалюзи плотно закрыты, он сцепил на затылке волосы в хвостик резинкой, которую снял с запястья. Потом прошел к раковине, достал большой рулон пакетов для мусора, оторвал один и, встряхнув его, раскрыл.

— Нин, подержи, пожалуйста?

Я мотнула головой. Я по-прежнему стискивала в руке нож, но его как будто там не было. Макс лишь взглядом скользнул по нему и принялся снимать обувь — сначала с Томаса, затем с Шарлин. Их туфли он бросил в мусорный мешок. Когда Макс наклонился, я заметила, что из заднего кармана его джинсов торчит рукоятка пистолета. Я представила, как подхожу к нему, вытаскиваю это оружие и стреляю в него. На все про все ушло бы несколько секунд.

Макс теперь орудовал ножницами, которые со свистом разрезали ткань футболки Томаса — сначала на груди, потом на одной из рук. У правого плеча Томаса он ножницами зацепил кожу и выругался, но потом срезал с него всю футболку и обрывки материи запихнул в мусорный мешок. Грудь Томаса покрывала густая темная поросль, но кожа его имела неестественный цвет — бледно-желтый. Макс повернулся и начал срезать джинсы, которые поддавались труднее, чем футболка.

— Ты их убил? — спросила я.

— Да. Они собирались покинуть страну. Купили билеты до Джерси.

— Как ты узнал?

— У меня есть приятели. Я знаю людей, которые отслеживают такие вещи, если кто-то задолжал.

— Джерси? Почему именно Джерси?

— Не знаю. Это как-то связано с ее отцом. Сволочи. Смыться собирались, с концами…

Макс уже разрезал правую штанину джинсов. Тело Шарлин задвигалось на полу, она села. Я до того испугалась, что боялась пошевелиться, но, увидев, как она странно деформированной рукой дотянулась до Макса и выдернула из его кармана пистолет, наконец-то вскрикнула.

— Черт возьми! — воскликнул он.

Шарлин, сидя на полу, пыталась двигать ногами. Один ее глаз заплыл. Она переложила пистолет в другую ладонь и дрожащей рукой, которая не была сломана, нацелила дуло на Макса. Раздался оглушительный выстрел. Я никогда не слышала, как стреляет настоящее оружие. Сила отдачи была столь велика, что ее руку отбросило назад, но она, издав странный стон, трясущейся рукой снова навела пистолет на Макса, целясь ему в грудь. Он взглянул на меня, и я осознала, что по-прежнему держу нож. Я отпихнула ее руку и глубоко вонзила длинное лезвие ей между грудей. Она пыталась сопротивляться, но я толкнула ее на пол и всадила нож еще глубже, по самую рукоятку, а потом повернула в ней лезвие. И она снова затихла.

— Ну ты даешь, Нин! — С благоговением посмотрев на меня, Макс поднял пистолет, проверил патроны.

Я кинулась в ванную, меня стошнило в раковину. Я заперлась и залезла под душ. Долго стояла под водой, пока не окоченела от холода. Когда я вернулась на кухню, Макс вытирал огромную лужу крови на полу, а в раковине лежал нож для разделки мяса. Один мусорный мешок был забит одеждой Томаса и Шарлин, у входной двери стояли два раздутых чемодана. Из обоих сочилась кровь.

— Нужно здесь все убрать и до того, как рассветет, выбросить чемоданы в реку, — сказал Макс.