Улыбка слетела с лица Эльзы, и она открыла рот от ужаса.

— Это еще не все, — продолжила Эрика. — Мы также смогли сопоставить рисунок зубцов ножа с порезами на теле Мариссы. Ваш нож — орудие убийства. Также новейшие технологии помогли нам изучить съемку камеры напротив дома Мариссы. Убийца попал в кадр. И мы сможем сопоставить ваш рост и рост человека в противогазе.

— Нет… Нет! — закричала Эльза.

— И последний фрагмент пазла, самый лучший. В тот вечер, когда Марисса вышла с электрички в Брокли, на ней были те самые бриллиантовые серьги, — сказала Эрика, показывая на открытую коробочку. — Джанет Уолпол подтвердила, что она действительно была в них. Также на камерах наблюдения со станции Брокли видно, что Марисса говорила с двумя пьяными парнями у подножья наземного пешеходного перехода. Эти слизняки пытались ее уговорить пойти с ними, попросили сделать с ней селфи — чтобы похвастаться перед друзьями.

Мосс достала из папки еще одну фотографию. Это было селфи очень высокого качества, на котором Марисса в серьгах была снята с двумя парнями.

— Это фото сделано примерно за пятнадцать минут до смерти, — пояснила Эрика. — Мы сняли образцы ДНК с серег, как вы нам и посоветовали. Мы обнаружили незначительные количества пота и жира, но покрыты они были кровью. Для невооруженного взгляда они чисты, но мы использовали препарат под названием люминол, который позволяет обнаружить следы крови на предметах. Возможно, вы видели его в телесериалах про полицию. Под определенным освещением он горит голубым цветом. Мы обнаружили, что обе серьги пропитаны кровью в таком количестве, что банальный порез исключается. Вы убили Мариссу, Эльза. Перерезали ей горло десертным ножом и, пока она умирала, сняли с нее серьги.

Раздался звонок в дверь, после чего она открылась. В комнату вошел Питерсон, Макгорри и три сотрудника полиции. Эрика посмотрела на них и кивнула. Эльза откинулась назад. На ней не было лица.

— Нет… нет… — хрипела она, и от ее самоуверенности и храбрости не осталось и следа.

— Эльза Фрятт, я арестовываю вас по подозрению в убийстве Мариссы Льюис. Вы имеете право хранить молчание, но сокрытие на допросах информации, на которую вы позже будете ссылаться в суде, будет рассмотрено не в вашу пользу. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Доношу до вашего сведения, что мы получили запрос на проведение допроса с предостережением от юриста международного трибунала по военным преступлениям, а также представителя немецкого правительства. Они хотят задать вопросы, связанные с вашей работой охранником в концлагере Маутхаузен-Гузен и преступлениями против человечества, совершенными вами в ходе Второй мировой войны.

Миссис Фрятт смотрела на Эрику, а затем неожиданно для всех схватила со столика золотой нож для вскрывания почты и бросилась на нее. Питерсон подбежал и успел схватить ее за запястье, когда кончик ножа был всего в нескольких сантиметрах от лица Эрики.

— Черные руки. Убери с меня свои грязные черные руки, — зашипела Эльза с горящими ненавистью глазами.

Питерсон отобрал у нее нож, свел ей руки вместе, и Макгорри надел наручники у нее за спиной. Эльза все смотрела на Эрику.

— Вы все никогда не поймете. Если бы я вернулась в то время, я бы снова поступила так же.

— Уведите ее, — сказала Эрика.

Питерсон вывел Эльзу из комнаты и повел в полицейский автомобиль.

Эрика, Мосс, Питерсон и Макгорри смотрели, как Эльзу и Чарльза помещают в две разные полицейские машины. Эльза сидела с прямой спиной, гордо поднятой головой и смотрела вперед. Чарльз же плакал, уронив голову. Соседи вышли из домов к воротам, кто-то выглядывал из-за тюлевых занавесок.

— Могли ли они себе представить, что живут по соседству с убийцей и преступницей времен нацистской Германии? — сказал Макгорри.

— Они были бы в шоке, я уверена. Одевалась она очень респектабельно, под такой оболочкой легко прятать грехи, — ответила Мосс.

Эрика улыбнулась.

— Что теперь с ней станет? — спросил Макгорри.

— Даже учитывая ее преклонный возраст, мы будем настаивать на суде по делу об убийстве Мариссы, — сказала Эрика. — А Чарльз будет проходить как соучастник. А вот с остальными обвинениями не знаю, что будет. Как будут судить военные преступления? Я бы хотела, чтобы она пожила подольше и успела заплатить за все, что совершила во время войны.

— Будем надеяться, она сгниет в тюрьме, — сказал Питерсон.

К дому подъехал черный фургон, из него вышли криминалисты и направились в дом. Эрика достала сигарету и закурила. Питерсон бросил взгляд на Мосс.

— Джон, пойдем. Сходим за кофе, — обратилась она к Макгорри.

— Я сегодня уже две чашки выпил, — простодушно ответил тот, но Мосс многозначительно взглянула на него, и он последовал за ней к воротам.

Переминаясь с ноги на ногу, Питерсон смотрел на Эрику.

— Ты в порядке? — спросила она.

— В смысле?

— После того, что сказала тебе Эльза.

— К расизму невозможно привыкнуть. Он сопровождает меня всегда, каждый день, в том или ином виде…

Эрика кивнула. Казалось, она не знает, что сказать.

— Хотел поговорить с тобой кое о чем. Не о работе.

— О чем?

— Мне нужно было сразу же сказать тебе про Кайла и Фрэн. Пытался тогда, в кафе, но струсил.

— После всех этих открытий тот факт, что ты внезапно стал отцом, уже даже не шокирует.

— Как скажешь…