Шрифт:
Пытаюсь порвать вязаную вещь, но она слишком добротная. Приходится приподнять голову потерпевшей и снять свитер через голову.
– М-м. Зачетная телка! – любуюсь ею, когда возвращается Арина.
– Не трогай маму! – снова бросается ко мне.
– Да что, ты как щенок ведешь себя, защищаешь большую овчарку. Забираю из трясущихся худеньких рук стакан с ледяной водой и выливаю его на блондинку в отрубе.
– О-о! Пошла холодненькая, - рычу самодовольно, когда блонди издает первый вскрик, а потом стон.
– Ма-ма, - малышка ложится рядом с Аленой, гладит ее по мокрым волосам.
– Малышка моя, я в порядке, - едва слышно шепчет молодуха.
А я тем временем нахожу склянку с нашатырем.
– Так понимаю, нашатырь уже не понадобится? – грохочу радостно.
– Закрой окно и балкон, дочь простудишь, - лепечет девушка, и в этот момент замечает, что лежит в одном розовом лифчике и в джинсах с расстегнутой молнией.
Зачем я расстегнул, сам не понимаю. В порыве дать доступ воздуху?
Черт.
– А-а! – кричит Алена.
И я закрываю уши, а потом бросаюсь к ней, и закрываю ей рот.
– Не ори, это случайность. Я тебя спасал.
– Дядя- папа, ты бандит? – со слезами на глазах спрашивает дочка.
– Нет, - мотаю головой. – Я – вертухай, на зоне десять лет охранял зэков, кстати, с твоей мамкой именно на пересылке познакомился, - улыбаюсь радостно малой.
Но в ее глазах так много печали, как у брошенной собаки.
– Хватит на меня так смотреть! – рычу я. – Быстро поцеловала меня в щеку, назвала «папулей», и сказала опекунше «гудбай».
В ярко-голубых глазах снова стоят слезы.
– Ты как автомат со слезами, всё время ноешь. Вместо того, чтобы радоваться отцу!
– Мамочка, - вместо моей шеи, - Ариша падает на Алену, обнимает ее шею крепко. – Мы, когда желание загадывали про папу под ёлку, наверное, не туда письмо отправили.
– Да милая, сам Дьявол перехватил письмо, которое олени везли Деду Морозу в Великий Устюг.
– А мы можем вернуть этого «папу», и сказать, что он нам совсем не подходит.
– Не можете, - цежу и цинично улыбаюсь. – Дареному коню в зубы не смотрят.
Алёна протягивает руку к свитеру, лежащему на полу, но показываю ей пальцем «нет».
– Как ты смеешь?..- губы и подбородок дрожат.
– Где твой халат? Принесу тебе, - огорошиваю ее.
Пускай знает, что я не конченный орк, зараженный пофигизмом и орочьими повадками на зоне. Я и поухаживать могу за бабой.
Девушка в ужасе округляет глаза, протягивает трясущийся палец и куда-то тычет.
Кажется, мое милосердие еще больше напугали крошку с аппетитной грудью.
Да, Дёмыч время зря не профукал, рассмотрел всё что следует.
Глаз у меня наметанный.
Я не один шмон провел за десять лет.
Так что, здесь за периметром не пропаду, использую свой дар.
Глава 8 и глава 9
Алёна
Незнакомый мужик-домушник, утверждающий, что он не проходимец и не медвежатник, в наглую рассматривает мои обнаженные прелести, а я лежу такая вся в шикарном розовом ажурном лифчике и розовых трусиках, чья ткань виднеется через расстегнутый замок джинсов, и понимаю, если этот боров захочет чего-то большего, я даже закричать не успею.
А еще эта дурная голова, которая кружится как ось планеты Земля.
И мой ребенок, который снова начал заикаться от страха.
– Кто-нибудь мне поможет? – гундит орк с ярко-голубыми глазами.
Если бы не эти глаза, физиологически очень похожие на Аришкины, я бы выскочила давно на балкон и верещала сиреной о пожаре.
Но глаза меня останавливают.
Вдруг, он не лжет?
Может, действительно познакомился с Машке на пересылке и заставил спать с ним. Насильник!
О боги. Страшно-то как.
– Я долго буду ждать. Где твой халат? Или футболка домашняя? В чем ты ходишь?
В его глазах ледяная пустыня, и брови темные нахмурены и сведены к переносице, на которой собралась глубокая мыслительная морщина.
Сплетаю два пальца одной руки, выдыхаю «чур меня», смотрю в голубые – озерца дочери, и она повторяет за мной.
– Котенок, - убираю светлую прядь шелковистых волос ей за ушко. – Покажи ему шкаф с моими вещами, пожалуйста. Я бы сама встала, но меня еще качает.
Арина глядит на меня не моргая, вытаращив от ужаса глаза.