Однако ничего страшного не предвижу. Не то что пару дней до этого, когда подбивали бабки с бухгалтершей Олей. Сначала она выпучила глаза на заработки геологов:

— Ох, ты ж ё-моё! Такие деньжищи!

Так, немного нечленораздельно, выразила своё отношение, а затем конкретизировала:

— А меня на шести тысячах держите, Виктор, — с глубоким упрёком.

— Ты всего лишь бухгалтер, — пытался осадить, но сразу не получилось, — да на полставки. Я и себя — аж генерального директора! — на пятнадцати тысячах держу.

— Всё равно, Виктор Александрович. — Да, вот так интересно сложилось само собой, я её на ты, а она ко мне со всем пиететом. Чинопочитание, не иначе. — Вы сами говорили, зарплата зависит от масштабов компании, а тут такие заработки начались…

— Ещё не начались, случайно получилось, — пришлось нажать, чтобы успокоилась. — Оля, ты ведёшь себя непрофессионально. Для тебя это должно быть виртуальными цифирьками. Обсчитать зарплату в тысячу рублей или в миллион — технически разницы нет, тот же самый объём работ. Да, твоя загруженность растёт, но в плановых пределах. Я, видишь ли, исповедую принцип: рост зарплаты должен отставать от роста производительности труда. Тебе полмесяца осталось до удвоения зарплаты, хватит шуметь!

С оплатой геологам и всем причастным худо-бедно разобрались. На следующий день споткнулись на подведение общих итогов. Банковские выплаты не бились с оплаченными счетами.

— Вот! — торжествующе вскричала Оля после долгих поисков. — Я всё думаю, откуда разница в сто тридцать семь рублей?! Вот оно! Вы, Виктор Александрович, не доплатили АФБ-Проекту. Копейки, но всё же. И что мне теперь делать?

Вздохнул. Возвёл очи к потолку. Вытащил из памяти ту историю, немного поржал к удивлению Оли.

Звонит мне через три дня после подписания актов Костя Завьялов, страшно возмущённый:

— Виктор Александрович, вы издеваетесь или просто ошиблись? Почему нам на счёт пришла сумма чуть больше ста рублей, да с пометкой «оплата проекта гостиницы „Андромеда“»?

Да, так мы её назвали. Вернее, Таша, которая, как оказалось, Ефремова читала.

— Ага, — говорю, — это хорошо, что пришли.

Ну и далее объясняю постепенно успокаивающемуся Косте, что не намереваюсь без проверки слать огромные миллионы новому контрагенту. Банковские переводы надёжно слать по проверенному шаблону. Иначе ошибёшься в одной цифирьке, не заметишь, и огромные деньги уйдут в никуда. В банках вроде есть механизмы возврата ошибочных переводов, но не собираюсь проверять на себе их эффективность.

— Хоть эмоциональное и неуравновешенное, — как не потоптаться на собеседнике, если он подставился, — а также оскорбительное для меня и недостойное для руководителя такой серьёзной организации, как ваша…

Чуть-чуть подумал и решил остановиться. Потоптался и хватит.

— … но всё-таки подтверждение перевода от вас получил. Сегодня… хотя нет, не успею, завтра перегоню основную сумму. Не отказывайте себе ни в чём, дорогой Константин Сергеич.

И быстренько попрощался, не дав возможности извиниться. Иногда почему-то такие мелкие пакостливые розыгрыши греют мою благонравную местами душу.

— Оля, ты сколько переводов АФБ-Проекту зачла? Один?! Там ещё один был, за пару-тройку дней до основного…

После этого Оля выдала мне мои жирные командировочные. Вернее, на карту перегнала. За месяц их накопилось изрядно (около сорока тысяч). Хочу так жить! Ездить домой на каникулы, и чтобы командировочные за это платили.

А сейчас намечается эдакий междусобойчик. От Наблюдателей только Сартава, Костюшина нет, и, судя по отсутствию того серьёзного парня с хитрой флешкой, прямой связи с Президентом тоже не предвидится. Со мной только Хрустов.

— Вы готовы высказаться, Олег Владиславович? Если да, то начинайте, или мы к другому вопросу приступим.

Ожидаемо представитель Сбербанка запрашивает паузу. По простой причине ожидаемо. Вряд ли он незнаком хотя бы в общих чертах с условиями инвестиций, иначе не пришёл бы. Но даже документы, суть которых элементарна, имеют дурную привычку обрастать массой мелких и существенных подробностей. В нашем случае имеет место точка начала начисления наших «золотых» процентов. Если с валютными поступлениями я пошёл навстречу корейским чеболям, то со своими банками не церемонюсь. И это не дискриминация своих. Корейцы — производственники в основном. Им вынимать огромные деньги из оборота — уже потери. А с банками мы согласуем график предоставления финансов. И проценты будут начисляться с момента выгребания из банка очередного транша.

Ну, пауза так пауза. Обращаю свой взор в сторону Хованского:

— Костюшина вы известите о нашем решении? — и продолжаю после ответного кивка: — Совет почти единогласно принял предложение взять под себя Байконур.

— Почему почти? — Хованский с любопытством наклоняет голову.

— Я воздержался. Присутствует слишком много факторов, которые мы не знаем, как контролировать.

— Правительство гарантировало вам поддержку.

— Там столько всего надо… — качаю головой. — Во-первых, высшая власть должна быть наша, включая военную. А у нас нет опыта. Во-вторых, появляется какой-никакой, но международный аспект деятельности, к которому мы абсолютно не готовы. Ни одного дипломата среди нас и ни одного знающего казахский язык.