Тот же день, время 21:55.

Квартира Машохо, комната Светы.

— Там без нас ничего не случится? — жена, хм-м, непривычно её так называть… треплет волосы мне, устроившемуся на полу у её коленок.

Мы ушли пораньше, предупредив гостей, что все ресурсы кафе оплачены до полуночи. Но с двенадцатым ударом часов карета превратится в тыкву, а предупредительные официантки — в взбесившихся фурий. Ушли мы не просто так. Сначала исполнил на трубе свою любимую композицию «Амено». Такое прощальное приветствие.

— Димон с Зиной присмотрят. Они даже нашествие разъярённых драконов остановят. В присутствии Зины никакая драка без её участия невозможна. А все схватки с ней заканчиваются однообразно. Полным и быстрым фиаско противника. Или противников.

Преувеличиваю, никогда не бывает такого, чтобы спортсмен вообще не проигрывал. Да хотя бы тренеру. Но преувеличиваю самую малость.

Готовлю Свете сюрприз в виде шокирующей правды о тайнах будущей семейной жизни, но сегодня нет сил. Чувствую себя, как не только выжатый, но и высушенный лимон. На Светины коленки только облизнуться могу, но реализовать тёмные и порочные устремления — никак.

— А что там за история была с твоим ножевым ранением? Ты как-то обрывочно всё рассказывал…

— Любишь страшные сказки на ночь? — со смехом целую её чуть выше коленной чашечки. — Завтра расскажу, а то спать не будешь.

Глава 21

Переход на двойной режим

24 августа, четверг, время 10:05.

Синегорск, администрация губернатора.

— Вить, ну напиши ты… — ноет Ольховский.

— Вот это видел?! — перед носом Юрика маячит известная фигура.

Да, мои пальцы могут не только сжиматься в крепкий кулак, разбивающий особо наглые и хамские морды, не только умеют извлекать чарующие звуки из саксофона, но также способны показать весьма убедительную фигу.

Юрик портит второй бланк путевого листа под фоновое хихиканье Михаила Зиновьевича, радостно предоставившего нам свой кабинет. Отдельная история, почему радостно. Он не слишком загружен работой, как могу оценить с невысокой колокольни своего опыта. И кабинет для одного работника излишне просторный. Чересчур, как решил кое-кто в администрации губера. Но в тот момент, когда зашёл архитектурно-строительный начальник, на счастье Зиновьевича у него сидел я. И разговор о том, что кабинет надо освободить для более важных нужд, быстро пресёк:

— Только после меня. Как только обзаведусь собственной резиденцией, тогда не буду иметь возражений. А пока это и мой кабинет тоже в некотором роде.

Начальник и утёрся под спрятанную и злорадную усмешку Зиновьевича. Я, конечно, наглец, но мне в край не улыбается работать в обширной, но густозаселённой общей аудитории (слегка преувеличиваю). Вытряс потом из него этот маленький эпизод мелкой аппаратной игры.

— Знаешь, как бывает, Витя? Приспичило забрать кабинет, но твоё присутствие мешает. Они могут подождать, затем вернуться и взять своё. Но могут и забыть. А мне до пенсии всего три года, и если хотя бы год проведу комфортно, уже хорошо.

— А там или шах помрёт или ишак сдохнет, — киваю. — Понятненько.

У Ольховского обнаруживается дичайшая идиосинкразия на бюрократические действия. Заполнение бумаг по стандарту не может вызывать у нормального по развитию и образованию человека особых затруднений. А Ольховский много выше нормального — и по образованию, и по интеллекту.

— Делай, что хочешь и как хочешь, но элементарные действия ты вызубришь, — гляжу на него не просто неумолимо, а жестоко, как палач на жертву перед казнью. — Ещё раз — отработай все записи и пометки на уже испорченных бланках.

И вот тут он проныл просьбу написать за него и получил в ответ фигу.

— Ты не забыл, что я в некотором роде генеральный директор и как бы твой начальник? А ты меня решил себе в писари определить? Случаем не собираешься меня, как холопа, через пару дней на конюшне высечь? А? Морда наглая?!

Нахальство останавливаю, но энтузиазма всё-таки не вижу.

— Видишь ли, Юрик, ты сейчас осваиваешь науку администрирования и управления персоналом и вообще людьми. Это технология. Знаешь её, умеешь пользоваться, ориентируешься, как рыба в воде — работаешь начальником. Нет? Ты — рядовой и в общении с начальством дурак в полном соответствии с поговоркой. И зарплата у тебя будет рядовая, а не как у заместителя генерального директора могучей в будущем корпорации.

Юрик вздыхает, а я взрываюсь:

— Мне что, над тобой шофёра Гену начальником ставить, который умеет путевые листы заполнять?! Пять минут даю! Не заполнишь — заставлю двести раз отжаться, потом снова будешь тренироваться эти сраные бумажки оформлять!

Сам не хочу ни возиться с бумагами, ни заставлять, а что делать? Армейские методы обучения и убеждения тем временем срабатывают. Через пять минут бланк готов.

— Расписывайся и печать ставь, — руководящие атрибуты, как-то: подпись и печать, уже в наличии. — Теперь наделай копий бланков штук двадцать, вечером в свободное время тренируйся заполнять. С разными реквизитами. Пока до автоматизма не доведёшь, зарплату лично тебе повышать не буду. Всем подниму, даже себе, а тебе — хрен без масла.