Но, в отличие от китайцев-нелегалов и вьетнамца, вовсе не имеющих вида на жительство, Рустама отпустили. И они вместе с Лилей пришли к опечатанному контейнеру и бесприютной "Газели". Олег дремал в кабине.

– Эй, Мастер, тебе чего сделали?
– спросила Лиля, и в черных глазах её зажглась искра надежды.

– Поздравили с началом учебного года и научили считать до трех тысяч, - ответил Олег, вылезая из кабины и потягиваясь.

– Зачем до трех?
– не понял Рустам.

– А это чтобы правильно заполнить протокол, - объяснил Олег и достал из кармана тот самый протокол, что потеряла строгая дама Татьяна Михайловна.
– Конфисковали нашу красавицу синеглазую. Перекидали в большой КАМАЗ и увезли в неизвестном направлении.

– Зачем отдавал!
– вскинулась Лиля и заковыляла вдоль "Газели". Искра надежды в её глазах погасла.
– Открой дверь, сама смотреть буду! Взял и отдал!

– Дала бы браунинг, я бы отстреливался, - съязвил Олег.
– Залег за колесо и бился до последнего патрона.

– Вай, Аллах!
– раздались вопли Лили.

Это она заглянула в кузов и удостоверилась, что тот пуст, как карман бомжа. Громко помянув несколько раз Аллаха и шайтана, Лиля завернула по-азербайджански с вкраплением русского нечто-то такое, что Рустик покраснел. Она вернулась, хлопая себя ладонями по бокам и косолапя ещё больше, чем обычно.

– Ты сам все сгрузил?
– спросила сварливо, и фиолетовые усы зашевелились под крючком большого носа.

– Этого только не хватало, - Олег сделал вид, что обиделся.
– Менты сами все вытащили. Я на улице стоял и коробки считал.

Лиля пыхтела, терла и так уже красный нос. Олег терпеливо ждал, скажет она о заброшенной в кузов сумке с деньгами или нет. Но та не сказала. Фыркая, как ежик, пошла к своему контейнеру и оборвала все милицейские бумажки с печатями.

И тут на своей серой "Волге" прикатил Юсуф. Похоже, до него дошли слухи о налете на оптовый рынок. И выглядел он так, словно все налетели непосредственно на него.

– Чего забрали?
– заметался он.

– А все забрали подчистую, - сообщил Олег, уже уставший от всей этой суеты, - вот бумажку оставили. Получите с улыбкой. А деньги вообще просто так отобрали.

Он протянул протокол изъятия, который лично дооформил, как полагается. Даже понятых вписал в соответствующую строчку - Иванова и Петрова.

– Беспредел!
– закипел Юсуф.
– Сплошной беспредел! Никаких законов!

Возмущение беззаконием в устах торговца фальшивой водкой выглядело забавно. Олег не сдержал улыбки.

– Смеешься, Мастер!
– У Юсуфа аж живот ужался от возмущения, а на раскрасневшемся лице высыпали бисеринки пота.
– Это ты во всем виноват! Ты зачем сюда товар повез? Вы должны были бутылки возить на склад, а потом сюда ехать. Теперь убытки платить будешь!

Олег вытащил из кабины свою курточку, свернутую в аккуратный тючок, зажал под мышкой. Засунул руки в карманы штанов, покачался на каблуках, глядя, как бесится босс.

– Слушай, Юсуф, - спокойным голосом прервал выкрики азербайджанца и посмотрел на него скучными глазами, - а подь-ка ты в задницу.

– Чего?
– тот опешил.
– Куда?

– Не знаю, как по-вашему, а по-русски это будет жопа, - объяснил Олег и для большей ясности указал пальцем на толстый зад Лили.
– Можешь идти прямо сейчас.

Лиля на всякий случай вывернула голову, стараясь разглядеть, чего это у неё там такое сзади. А Юсуф, лишившийся речи от такой наглости со стороны всегда безответного работника, хватал воздух ртом и руками.

– Хватит с меня, - подвел итог Олег.
– Пашешь на него, как ишак, день и ночь, живешь на вонючей ферме, а рубля паршивого не видишь. Сам деньги охапками гребет, а норовит ещё и последнюю шкуру содрать. Да ещё ментам подставляет.

Мастер повернулся и зашагал прочь. Он был уверен, что Юсуф не посмеет его остановить. Тот действительно не посмел, послал Рустика. Но Олег просто повернул голову и посмотрел на парня таким взглядом, что тот принялся канючить. А должен был орать и грозиться.

– Попроси прощенья, Мастер. Юсуф добрый, он простит.

– Мне не надо доброго. Мне надо справедливого. Или честного. Понял? Олег говорил на ходу, удаляясь все дальше.
– Если пообещал, чтобы выполнил. А лоха из меня делать не надо. На комбинате меня за дурачка держали, зарплату не платили. Тут, понимаешь, в раба захотели превратить, в бесплатное приложение к водко-бодяжному агрегату...

– А ты почему не просил денег?
– Рустик семенил рядом, машинально поддергивая штаны.
– Надо попросить хорошо. Пойдем обратно, поговоришь с Юсуфом.