— Я никуда без тебя не поеду! — отрезала вредная девчонка. — И ребята тоже. Я по глазам вижу, им твоя идея понравилась, но только бабушка может помочь найти финансирование. А для этого нужно убедить её, а значит ты там просто необходим, как автор идеи.

— А с чего ты взяла, что им идея понравилась… — начал было я и понял, что так и есть, уж слишком выразительно смотрели на меня все трое. Парням явно запала в душу мысль стать первопроходчиками и освоить никем не занятую нишу. И если я не соглашусь ехать, меня свяжут и потащат в эту деревню насильно. Ну или хотя бы попытаются. — Так, понятно. Ладно, тогда надо что-то решить с транспортом. Соваться в метро сейчас не стоит…

— У меня внизу машина! — тут же отозвался Тьерри. — Микроавтобус, мы на нём велосипеды и палатку возим.

— Не называй эту развалюху машиной! — возмутилась француженка. — Я не поеду на этому уродце!

— Боюсь особого выбора у нас нет, — я прислушался к звукам стрельбы, донёсшимся с соседней улицы. — Ситуация накаляется с каждой минутой и если мы хотим уехать, то медлить не стоит. Надо это делать прямо сейчас.

— Тогда уходим! — Подскочил с кресла Пьер. — Симон прав! Чем дальше, тем опасней будет дорога. Мари, не капризничай или всё расскажу бабушке. И давайте двигаться! Чем быстрее мы окажемся в Марли-ле-Руа, тем быстрее будем в безопасности! Туда ни одна банда не сунется, все знают, под чьей охраной находится коммуна и вряд ли захотят испытывать на себе гнев бабули, ибо в ярости она не разбирает кто прав, кто виноват, огребут все, и я не хочу быть в их числе. И вы тоже, уж поверьте.

Глава 18

— Ну и кто ты такой?! — когда тебя спрашивает Командор, это страшно, даже если выглядит он при этом как бабушка-божий одуванчик. — Только не неси чушь что дойч! Уж я их повидала и могу отличить австрийца от германца или бельгийца по акценту, а у тебя он…

— Русский, коли вы уж заговорили со мной по-русски. — я сел на кровати, не без труда перебарывая давление, обрушившееся на плечи. — И разряд у меня Кандидатский, что вы тоже заметили. Семён Павлович Калинин, в прошлом Чеботарёв. Советский Союз. Если есть с собой что-то с доступом в сеть, можете сами подтвердить мою личность. Только секунду.

Снять Маску отказалось не столько сложно, сколько неприятно. Она намертво прилипла к коже и ощущения были такие будто сдираешь с себя лицо. Но я справился, и пару минут разминал неприятно покалывающие мышцы головы, не обращая внимания на хозяйку, которая посверлила меня взглядом, но потом на самом деле вынула из кармана домашнего платья смартфон, принявшись тыкать в экран, посматривая при этом на меня. Но я не дёргался, вёл себя спокойно, что окончательно сбило Марию Ивановну с толку. А уж когда она добралась до советской сети и нашла в веб-версии газеты «Правда» моё фото на вручении Сталинской премии окончательно перестала понимать, что происходит.

— А что, у Советов закончились кадровые разведчики, раз начали посылать мальчишек? — несмотря на ехидный тон, было понятно, что хозяйка дома пытается разобраться что происходит. — Или вы, юноша, занимаетесь промышленным шпионажем? Но тогда вы не по адресу. Наша семья никогда не была связана с информационными технологиями.

— Можете верить, может нет, но наша встреча с вашими внуками была абсолютно случайной. — я пожал плечами. — Да и к любому шпионажу я не имею никакого отношения, хотя контакты с КГБ у меня имеются, отрицать не буду. Но только с одиннадцатым управлением.

— Инквизиция? — удивилась урождённая Кашинцова, показывая хорошую осведомлённость в делах исторической родины. — Собираешься стать охотником на демонов?

— Скорее уже стал, — я грустно хмыкнул. — Последние пару лет несколько раз натыкался на разных тварей, поэтому меня взяли на контроль, если это можно так назвать. Но даже это не имеет никакого отношения к моему появлению в Париже. Можно сказать, что это лишь стечение обстоятельств, но раз уж я здесь, то решил задержаться. Есть вещь, которая меня очень интересует.

— Катакомбы, — кивнула Мария Ивановна, внимательно следя за мной, но хоть давление убрала. — Мари говорила. Но что именно ты там ищешь она не знает.

— Зато вы уже поняли, — я позволил себе усмехнуться. — Мне нужно Сердце Парижа. Не больше и не меньше.

— Ищешь силу, — вернула мне усмешку Лепаж. — Знаешь сколько было таких как ты, считающих себя способными его покорить? Большинство вернулось не солоно хлебавши. А те, кто всё же нашёл Сердце Парижа никому об этом рассказать не смогли. Не боишься, что тоже пожалеешь, но будет уже поздно?

— Не боятся лишь идиоты, — я не собирался играть в несокрушимого героя. — Но есть объективные причины, по которым я считаю, что сумею с ним совладать. Например — наша встреча. Если посмотреть под определённым углом, её можно счесть знаком судьбы. Вот кто знал, что мы с вашими внуками столкнёмся на автовокзале Инсбурга? По идее я там никак не мог оказаться, в это время я должен был быть в Берлине на комсомольском фестивале. Но меня оттуда похитили агенты ЦРУ, желающие устроить сенсацию, я сбежал от них и выбирая куда податься дальше, практически наугад ткнул в Париж. И вот я здесь, рядом с одним из немногих людей способных мне помочь. Хочешь, не хочешь, заподозришь в этом волю Господа.