— Скажем так, мне многое пришлось пережить, — я не собирался углубляться, опасаясь запутаться в легенде. — У нас тоже бывает неспокойно. И мигрантов хватает.

— Прекратите! — из ванной показалась Мари, уже одевшаяся в домашнее, и уселась рядом со мной, бесцеремонно закинув свои длинные ноги мне на колени. — Я ничего не хочу слышать про разные ужасы! Тем более за столом!

— Покорно умолкаем, миледи, — Пьер подмигнул мне и занялся круассаном, который до этого макал в кофе. — Симон, ты что-то говорил про парижские катакомбы. Хочешь их исследовать?

— Да! — я тоже взял стакан кофе, но в отличии от моих новых друзей ничего макать в него не стал, а разрезав круассан, положил в него сыр, колбасу и лист салата, после чего со вкусом откусил. — А неплохо. Дома я обычно утром ем бутерброды или вафли с джемом. Но и ваши круассаны неплохи.

— Святотатство, — девчонка одарила меня сердитым взглядом, но не выдержала и рассмеялась. — Я в Инсбурге не могла понять, как на завтрак можно есть сырой фарш. Как его вообще можно есть?!! Ладно тартар, но это совсем другое!

— У каждого свои вкусы, — я пожал плечами. — У нас дома особые изыски были не приняты, но у друзей семьи спокойно завтракали тем же Шпекпфанкюхен. Это блины с жаренным беконом, луком и сыром. И считали это нормально. Нет, я не против бекона, но только в яичнице, да и меттвурст у нас дома не едят. Слишком жирное мясо, большая нагрузка на печень, ну и шанс наткнуться на некачественный фарш тоже имеется. Так что мы предпочитаем колбаски или венские сосиски. Варёные или жаренные естественно.

— Всё равно ничего лучше кофе и круассана нет и быть не может! — безапелляционно заявила Мари. — Но круассан должен быть правильным! Пышным и держать форму.

— Мы слишком много говорим о выпечке, — вмешался Пьер. — Симон, не хочешь съездить ко мне на работу? Ты говорил что-то о модернизации бизнеса, может посмотришь, чего подскажешь?

— Нет, нет, нет! — Мари с возмущением уставилась на брата. — Не смей воровать у меня Симона! Он мой на весь день!

— Мы можем съездить вместе, — я примирительно поцеловал девушку в щёку. — Мне правда интересно как у Пьера всё устроено. А потом пойдём погулять, покажешь мне Париж.

— Тихо! — Лепаж схватил пульт и сделал громче маленький телевизор, подвешенный в углу, который работал почти без звука. — Метро показывают!

— Среди восьми потерпевших четверо были убиты, остальные отделались переломами конечностей и рёбер. Орудием убийства называют мачете, излюбленное оружие марокканских и алжирских банд. — миловидная ведущая даже в лице не изменилась, демонстрируя кадры залитого кровью вагона. — Полиция назвала это местью алжирских бандитов марокканским вояжерам за гибель лидера одной из семьи алжирской мафии. На вопрос нашего корреспондента, может ли это повлечь войну банд, комиссар Дюваль ответил, я цитирую, пусть эти ублюдки перережут друг друга, мне меньше работы. С вами были новости…

— Это не значит, что нас не ищут, — я покачал головой, глядя как Пьер делает тише. — причём как полиция, так и бандиты. Паниковать по этому поводу не стоит, но вот быть осторожными не повредит. Поэтому предлагаю не откладывать поездку, но внимательно посматривать по сторонам.

— И купить тебе новую одежду! — ткнула в меня пальцем Мари. — Старая засветилась на камерах. У нас с Пьером есть во что переодеться, а у тебя нет.

— И моя тебе не подойдёт, — покачал головой её кузен. — Ты вроде младше меня, но в плечах чуть не в два раза шире. Чем вас кормят в Бельгии, что вы такими вырастаете.

— Вафлями, — я с улыбкой допил кофе, выкинув бумажный стаканчик в мусорницу, — исключительно вафлями. Ну что, идём?

Я опасался, что меня ждёт день шопинга по французским бутикам, но на деле всё оказалось куда прозаичнее. Париж являлся не только столицей моды, но и столицей контрафакта. Им занимались все подряд, турки, китайцы, те же африканцы, из тех, кто поспокойней. Потом всё это расходилось по всей Европе под видом парижских брендов, попадая даже в элитные бутики. Я что-то подобное видел в прошлой жизни на родине, когда из-за бугра пёрли шмотьё не особо заботясь о его происхождении, главное щегольнуть маркой.

Сам же я предпочитал смотреть не на бренд, а на качество, да и Мари с Пьером оказались на удивление прагматичными. Поэтому одели меня довольно быстро, взяв шмотки у турок в безымянном магазинчике, с весьма неплохим качеством. И уже прямо оттуда двинули к Эйфелевой башне, оказавшейся не так уж далеко. Нет, у меня не появилось желание попялиться на городскую достопримечательность, да и шедевром я эту железяку никогда не считал, помня, что мост, построенный тем же Эйфелем, рухнул. Просто она привлекала туристов, и Пьер с друзьями устроил свой бизнес как раз неподалёку от неё, на Марсовом поле.