— Да. И невозможно вытащить тебя Мнемосканом, поскольку сейчас ты к нему не подключен. Парадокс, конечно. Мне нужно возвращаться через космос, но я могу вернуться. А ты уже сейчас в своей душе, но не можешь соединиться с собственным мозгом, хотя мы оба сейчас общаемся именно через него.

— И как быть?

— Я не знаю. Пока у меня только две идеи. Обе достаточно безумны.

— Рассказывай. Я хочу попробовать запустить «стоп-кран» прямо отсюда. Существует маленький шанс, что при этом ты вернешься. Особенно если мы с тобой будем представлять нужные сигналы одновременно.

— Это может сработать? В смысле, чтобы меня вытащить?

— Шанс очень невелик, но да. Мнемоскан переключится на твое сопровождение и вытащит тебя.

— Стоп-стоп, а как же ты?

— Ну… Тут два варианта: либо я выскочу вместе с тобой…

— Но ты в это не веришь, так?

— Да. Не слишком верю. Либо я честно останусь здесь.

— Ты что, Зоя! Ты же можешь остаться в чужой душе навсегда!

— Не исключено. Но в таком случае ты вылечишься, восстановишься и однажды придешь и спасешь меня. Методику мы со Стручком проработали. Он здорово научился сопровождать путника. Думаю, все получится. Ты придешь?

— Конечно, но… Слушай, нет, это плохой вариант. Риски слишком велики. А что там в пункте Б?

— Если у меня ничего не выйдет, мы попытаемся всеми правдами и неправдами протащить Мнемоскан в больницу и подключить к тебе.

— Ты говорила, что вы уже это пробовали.

— Да, в самом начале. Но есть шанс, что условия изменились.

— Какие?

— Твое тело сейчас в другом состоянии. Ты здесь с другими намерениями: ты сам хочешь выйти отсюда. И главное: мы теперь научились идеально попадать снаружи в эту точку твоей души. А значит, шансы, что аппаратура тебя подцепит, возросли многократно. Согласен?

— Пожалуй.

— Но это запасной вариант. А сейчас, пока я здесь, давай все же попробуем вариант А.

— Я боюсь.

— Я тоже. Но он может сработать.

— Зоя, я боюсь за тебя. Я не хочу потерять тебя сейчас, когда у нас так хорошо все сложилось.

— Торик, мы тратим время. Давай, вместе со мной, постарайся. Ярко-желтый лимон заливает все вокруг. Есть?

— Есть. Теперь ванилин. Ой, как пахнет.

— Ога. Стекло под ногтем. Противное.

— И высокий свист. Сделала?

Молчание.

— Зоя, ты здесь?

Молчание. Но я и так знаю, что рядом больше нет теплой и родной полупрозрачной сущности. Ладно, будем жить дальше. Вдруг у них сработает план Б. Нет, ну надо же! Она. Меня. Любит!

* * *

Зоя возвращалась домой. Грустно, что так и не удалось зацепить «стоп-краном» Торика. Но приятно, что он разделяет ее чувства. По крайней мере, в глубине души. Она внутренне усмехнулась тому, насколько двусмысленно это звучало в их ситуации.

А еще подумала, что Вика все-таки здорово ей помогла: подала отличную идею. На листочке размашистым и округлым почерком были записаны три варианта, но этот сразу показался Зое лучшим: «Признайся ему в любви, даже если это неправда». Мысль оказалась очень дельной. Это отличный стимул, чтобы придать смысл существованию человека. И все получилось. Вот только с возвращением не все так просто.

И нет, ей вовсе не пришлось лгать и притворяться. Она и правда любила его уже давно. Но без Викиного совета, возможно, никогда бы не нашла в себе наглости (или смелости?) признаться в этом первой. Так что Вика — молодец. И, главное, очень вовремя. А с Ториком они что-нибудь придумают.

* * *

…Снова один. Правду говорят, что не иметь — это одно, а вот иметь и потерять — совсем другое. Пока я тут висел, я смирился с тем, что ничего нельзя поделать, что я останусь здесь навсегда. Но пришла Зоя, и все изменилось. Теперь я больше не хочу оставаться узником, хочу туда, в реал. Хочу жить по-настоящему, а не витать в вечном музее имени себя. Мне чертовски жаль, что я так по-свински поступил с друзьями. Ведь они — все! — вернулись и ведут себя как настоящие близкие люди. Изо всех сил стараются меня спасти.

…Где не верят тому, что умер я,

Где все время ждут и надеются…

Как интересно все в жизни устроено. Отец когда-то принял решение бежать из своей жизни и уехал в Ирак. Не струсил, а отважился бросить все, чтобы потом вернуться, но уже совсем на других условиях. В итоге он и правда приехал другим человеком в другую ситуацию. Изменил не только свою жизнь, но и нашу с мамой: мы выбрались из бедности и дурного окружения. Правда, на этом пути случились и потери… Видимо, без них нигде не обходится.