Я положил ладонь на барьер и прислушался к ощущениям. Эффекта ноль. Преграда чувствовалась упругим полотном, от которого, как говорится, не горячо, не холодно. Поймав себя на мысли, что затягиваю неизбежное, я криво усмехнулся и надавил.

Едва уловимо блеснул индикатор активировавшегося наруча. Ноги внезапно ослабели до непотребного кисельного состояния - одно неловкое движение и стечешь на асфальт возрастной амебой. Зараза. Волю в кулак, Джимми.

Ширма сломалась на второй минуте, и бойцы облегченно выдохнули. Хорошо, а теперь бы еще не упасть как чертов призрак, у которого закончились батарейки.

– Командир?
– насторожилась Ива.

– А намешай-ка мне растворчика, - попросил тихо.

– Командир?
– теперь забеспокоилась вся команда, звуча в унисон.

– Две минуты на постой, - отдал распоряжение и жадно припал к бутылке. Высосал не меньше литра, чувствуя, как приятное тепло возвращается в мышцы.

В пелене прохода виднелись угловатые тени домов. Привычные мертвые образы. Но в данном случае постоянство приветствую – к сюрпризам хоть и готов, но как-то не расположен, если понимаете. Хочется тупо дойти и перевести дух в безопасности.

Миновали барьер с осторожностью, памятуя об опыте с ширмачами. Широкая улица, что раскрылась навстречу черновато-серым полотном с редкими вкраплениями цветности, встретила тишиной. Домики по обочинам ветхие и какие-то приземистые по первому впечатлению. Неказистые, невысокие, непритязательные и еще с десяток «не». Мне не понравились.

Смена вышла на небольшом взгорке, что позволило осмотреть окрестности чуть дальше соседних зданий. Но смотреть не на что - лишь вдалеке по левому флангу виднелся рядок фабричных труб, срезанных на разной высоте.

Хмыкнув, я сунулся к телеге, подхватил СВД и припал к оптике. А нет, не показалось - над одной из труб курился сизый дымок, почти не различимый на фоне неба. Серое на сером. А хочется, сука, колора, да чтоб глаза радовались.

– Фабричная зона, - выдал комментарий Замес.
– И застрой фабричный.

– Уверен?
– покосился я. Домишки и впрямь заточены под функциональность - четыре стены, крыша и никакого цимеса.

За домами вдалеке что-то взвыло на повышенных, заставляя потянуться к оружию, и утихло, подчеркнув тишину. Прям до звона в ушах.

– Может съедем во двор?
– предложил Шест.
– Выждем чутка, присмотримся. Да и пожрем заодно.

– Мысль здравая, - согласился.

Так и поступили. Зона пока никак не чувствовалась. Температура в норме, освещение по классике, запахи не травмируют. Нотки затхлости уже привычны. Остаются звуки, а вот с ними что-то не так.

– Следы, - бдительная Крыса ткнула пальцем в белый отпечаток ладони на приоткрытой подъездной двери. У ступенек лежала смятая жестяная банка.

Я не поленился – сходил, поскреб краску на отпечатке. Нанесено не то, чтобы давно, но и на свежачок не тянет. Чья-то метка? Посыл? В вопросах легко раствориться, если увлечься.

Найти место под стоянку мы не успели. Миновали несколько перекрестков, присматриваясь к проулкам, и встряли. Над улицей прокатился женский визг - эдакий добротный, с заходом в ультразвук.

Первой пришла мысль о ведьмах, второй - о декомпиляторах. И лишь третья донесла истину - кричали от боли и страха.

– Там, - Замес прицелился в черноту тротуарного отнорка.

Ива уже на низком старте. Определенные выводы она сделала, определившись со своим отношением к заветам великого Кодекса. А сломать бойца я не хочу. Да и не должен человек так визжать. Плюсом, какая бы опасность не притаилась в тени, хрен мы от нее скроемся с груженой телегой.

– К бою, - скомандовал и двинулся вдоль стеночки на звук. Рядом засопели. Такая вот лихая кавалерийская атака. Но Пугало, как всегда, смотрелось достойно.

Метров 20 развалин одолели в легкую, далее снизили темп и аккуратно глянули на действо, захлестнувшее небольшой пыльный двор.

Три угловатых тележки с разномастными тюками приткнулись у изломанного дерева, от которого остались лишь основание ствола да первые ветви. На одной из ветвей дергался повешенный паренек от 20 до 30 лет в тельняшке и брезентовых мешковатых штанах – пытался достать ступнями до земли. У телег на коленях стояли трое мужчин и две женщины. Одна из женщин билась в истерике, а вторая пыталась ее удержать. Четвертый мужик судорожно трепыхался в грязи, слепо поводя руками. А на переднем плане расположились шестеро чертей в разномастной экипировке - неумелой солянке из металла, проволоки и кожи. В руках заточенная сталь, у двоих потрепанного вида шмалабои.

– Че ты ноешь сука?
– спросил один, скалясь в сторону бьющейся женщины. – Щенок еще не сдох. А хочешь еще одного вздернем? Хочешь, а?

– А-а...
– затянула болезная и вновь сорвалась на визг.

– Заканчивай, Сыч!
– рявкнул второй.
– Патрули не настолько далеко.

– А малыша побаловать?
– удивился третий.

Один из ватажников вскинул шмалабой. Паренек в петле почти не шевелился.

– Здравствуйте!
– объявил я, выходя из подворотни.

– Че?
– ко мне повернулись. Дилетанты. Надо было сразу стрелять.