В тот же миг Влад почувствовал, будто крохотные невидимые пальцы схватили каждый нерв в его теле, и резко потянули. Не заорал он только потому, что от боли перехватило дыхание.

«Немного?!» — видимо, этот вопрос появился на его искаженном агонией лице, потому что хаосит немедленно ответил.

— Ну а как ты хотел, смертный? Прана стала частью тебя. Такой же, как кровь и плоть. На протяжении длительного времени она понемногу перестраивала твое смертное тело, готовя его к необходимым изменениям. Погоди, а тебе что, никто про это не сказал?

Фатдилу, кстати, процесс извлечения праны, ничуть не мешал разговаривать. Даже шутить. А вот призванного героя корежило страшно. Каким-то чудом он умудрился вернуть контроль над процессом дыхания, хотя каждый вдох и выдох сопровождался вспышками боли под ребрами.

— Долго? — прохрипел он.

Слово прозвучало очень неразборчиво, но небожитель все же понял смысл.

— Нет, что ты! — беспечно произнес он. — Пара минут… или десять? Это, знаешь ли, непростое дело — вытянуть из смертного тела всю прану, при этом не уничтожить его. Но ты, кстати, крепкий. Не, я серьезно, без шуток. Сейчас я почти уверен, что ты выдержишь.

Сколько на самом деле длилась эта пытка, Влад так и не понял. По его внутренним часам прошло не меньше столетия, за время которого он успел до корней стереть свои зубы, а вцепившимися в подлокотники пальцами — глубоко процарапать весьма крепкое дерево.

А потом все в один момент закончилось. Боль исчезла, воздух, втекающий в легкие расплавленным металлом, внезапно остыл до состояния сентябрьского морского бриза. Тело стало легким, будто наполненный гелием воздушный шар, и призванный герой без сил обмяк в кресле.

— Ну вот! — поднялся с кровати Фатдил. — Получилось! Теперь лишь осталось призвать твою женщину, но это пара пустяков. Сделать это здесь или в другом месте?

— Здесь, — едва слышно пробормотал Влад.

Он чувствовал себя выжатым, как половая тряпка в руках у здоровенной уборщицы. Но при этом ощущал, как его внутренняя пустыня все же понемногу орошается поступлениями от благодарных жителей Редоса.

— Сделано!

Фатдил не стал рисовать круг призыва, произносить какие-то волшебные слова, а просто щелкнул пальцами, и на расправленной постели вдруг возникла обнаженная — переход из мира в мир происходит только для биологических объектов — Людвика Хахлет. Которая от неожиданности взвизгнула и тут же, без перехода, залепила богу Хаоса пощечину.

— Сестренка! — Элигия среагировала первой, бросившись к княжне со шторой, сорванной с окна. — Ты в порядке? Ребенок?

— Однако! — хохотнул небожитель, потирая пострадавшую щеку. — Смертная, ты так-то мой чемпион теперь! Побольше уважения!

— Что? — Людвика вскочила, отбросив штору, которой Элигия уже успела ее накрыть. Влад, кстати, только в этом миг понял, что животик у его второй жены серьезно подрос. — Еще один патрон?! Значит, слушай сюда, косматый! Одному богу я уже объяснила, куда он может засунуть свои требования, сейчас донесу и до тебя! Можешь взять…

Договорить она не успела. Пока лилась ее гневная речь, мужчины — смертный и бог — обменялись очень короткими, но весьма красноречивыми взглядами. Если бы кому-то под силу было расшифровать их безмолвный диалог, то звучал бы он примерно так:

Ф: Успокой свою женщину!

В: Слушай, она в положении, прояви понимание…

Ф: Как бы то ни было, она мой чемпион, а я ее патрон!

В: Старина, ну чего ты накаляешь? На бедняжку и так свалилось много всего!

Ф: Я все-таки бог!

В: А никто и не ставит это под сомнение! Твои интересы будут соблюдены.

Ф: Уж постарайся!

В: Обсудим это позже, ладно? У меня тут как бы воссоединение семьи. Давай на недельке соберемся, поговорим о том, чем можем быть друг другу полезны. А сейчас тебе лучше уйти. Без обид?

И где-то вот в этом месте, примерно на словах Людвики: «Можешь взять…» Фатдил кивнул Владу и растворился в воздухе. А беременная княжна, возмущенно задохнувшись от того, что объект ее гнева исчез, повернулась к мужу…

— Милая, ты как?

…и совершенно по-девчоночьи разревелась.

Влад, хотя сил у него было, как у новобранца после занятий спортом под присмотром опытного сержанта, подскочил к кровати, обнял женщину и принялся ее успокаивать. Проявляя всю отпущенную ему эмпатию — то есть, гладить по волосам и монотонно повторяя: «Ну-ну».

Полчаса спустя призванный герой, лично уложивший переволновавшуюся супругу спать, уселся подле кровати на кресле и занялся мониторингом собственного организма. К его удивлению, особых изменений — ну, кроме почти полного исчезновения из него праны, он не обнаружил. Ничего не болело, внутренние органы не пошли вразлад, а разум снова вернулся к прежней форме, не отравляемый сверхнаплывом божественной энергии.