– Ой не напоминай,- он скривился. – Упрямые создания.

Мне было страшно любопытно, отчего они все так на нем зациклились, но я пока не смогла сформулировать вопрос. Как бы я ни крутила слова, получалось очень обидно. Мол, ты такой негодящий дракон, что меня удивляет их интерес к тебе.

Тем не менее вместе мы изучили мансарду и я, закрывшись в своей спаленке, села рисовать план.

«Только в этот раз Сораса я до работы не допущу!», решила я. «Пусть плотник старшего ученика дает или сам идет».

Ближе к вечеру я собрала эскиз воедино и, свернув его в трубочку, направилась вниз. Помочь Виллере закрыть шоковерну, подсчитать выручку и поболтать с зашедшим на огонек Горрелем. Командир стражи явно положил глаз на мою Фанндис, а я… Я была страшно рада. Нянюшка притворяется старухой, но на самом деле она весьма молода. По драконьим меркам, конечно же.

– Лютовал сегодня наш лорд,- Рован Горрель с благодарностью принял шоколад и продолжил,- потребовал поднять все дела о самоубийствах. А их ведь предостаточно, сами посудите, драконит нам столько крови попил. А уж когда Стальная леди разложила его на составляющие…

Я поежилась, кошмарное происхождение драконита не давало спать и мне тоже. Лькарине еще долго не отмыться от этого чудовищного преступления.

– Вот, те, кто к нам прибыли, спасенные, некоторые из них не выдержали,- Горрель допил шоколад. – Я считаю, что это не выход и так поступать нельзя. Но и осуждать не осуждаю. Меня там не было, леди Аддерли. А лорд Дальфари сердится, как будто знает что-то, чего не знаю я.

Я вздохнула, а после, поймав взгляд капитана, подмигнула ему и громко проговорила:

– У нас странное растение в саду оказалось, никак не можем понять что это такое. Может, вы посмотрите? Фанндис, покажешь капитану тот обрубок фиолетовый?

Нянюшка бросила на меня убийственный взгляд, но вышла. А я только фыркнула – можно подумать, я не вижу, какие она взгляды на капитана кидает.

«На этом пике не любят спящих дракониц. Что ж, если я правильно понимаю, то уже скоро станет известно, что Лотта и Марк утратили небо. Альдис уже это понимает, потому и пытается переломить мнение своих подданых. И к Стальной Леди они относятся весьма и весьма восторженно, а ведь она тоже Спящая. Что, к слову, не помешало ей родить крылатого малыша».

Об Алмазном пике и его Стальной паре писали достаточно часто. Мне нравилось, как прогремела их история любви. Иногда я позволяла себе помечтать о том, как и у меня будет такой возлюбленный.

Правда, сразу после таких мечтаний я хлопала себя по щекам и шла протирать кухонный стол, чтобы Фанндис могла начать печь бисквиты.

Не всем положено счастье. Кто-то должен быть доволен уже тем, что ест досыта, имеет крышу над головой и дело по сердцу.

Наколдовав зеркало, я ткнула пальцем в отражение и строго проговорила:

– Это я тебе говорю, жадная ты пакость.

Привычка разговаривать со своим отражением у меня появилась в тот год, когда няню Фанндис услали в деревню. Всего на несколько месяцев, но… Нам хватило. Я стала послушной, а она… Уж не знаю, чем она тогда провинилась, но больше ее никогда не отсылали, а значит, и она покорилась.

Витраж над входом загорелся и я улыбнулась. Сейчас Фанндис будет ворчать, шипеть и тайком улыбаться.

Вот только вошедшая нянюшка была встревожена и сердита.

– Что-то случилось?

– Случилось,- она вздохнула,- проводила я гостя нашего до ворот, а там, в почтовом ящике, вот эта мерзость переливается.

Она бросила на стол яркий, сияющий магией конверт.

– Маго-морская почта,- с отвращением произнесла я. – Неужели родственники?

Няня только плечами пожала:

– Не откроем – не узнаем. Но кроме них кто еще напишет?

Понимая, что не смогу спокойно спать, я сломала защитную печать и вытащила лист. Почерк мачехи я узнала сразу же.

– Она пишет так, будто ничего не произошло,- я ошеломленно посмотрела на нянюшку,- будто не было ни голода, ни издевок. Будто… Будто мы были нормальной семьей!

– Значит, ей что-то тебя нужно.

Усмехнувшись, я перевернула листок, вытащила карандаш и села за стол.

«Не буду желать ни здоровья, ни доброго дня. Вы – чужая мне женщина, которая издевалась надо мной все детство. Если вы забыли, то я – помню. Мне не интересно перечислять ваши прегрешения, я скажу проще – забудьте этот адрес. Много лет назад вы постелили эту постель, так теперь спите в ней, наслаждайтесь. Что бы вам ни было от меня нужно – вы этого не получите. Чужая вам, Гарриет Аддерли».