Шрифт:
– Вы просто не видели меня на суше,- вздохнула Миттари.
На что я удивленно спросила:
– А что делал морской дракон на суше?
Менталист, пришедший в сознание, захохотал, а после, поймав взгляд Альдиса, спросил:
– Ну, когда клятву приносить?
– Клятву? – удивился мой дракон. – Нет, господин Фенпраут, вы будете осуждены за все ваши преступления.
Сощурившись, поверженный враг ехидно протянул:
– Да что вы? Я – единственный и…
– И ненужный,- отрезала я. – Бесполезный садист, придумавший кровавый культ имени себя. Ты стольких погубил, что…
Я покачала головой и замолчала. Даже смотреть на него было мерзко.
– Ты будешь лишен магии, а после отправлен на дно Расколотого Пика,- спокойно проговорил Альдис.
– Я много знаю! – менталист запаниковал,- я могу быть полезен!
– Так же, как ты был полезен на Сапфировом Пике? Ты притворился мертвым и отправился следом за моей женой,- Альдис едко усмехнулся,- не слишком мелочно для непостижимо-милостивого бога?
– Я…
– Всего лишь жалкий, полумертвый дракон.
– Она принадлежала мне! Я выбрал ее! – глаза закованного менталиста налились кровью.
А я, оглядевшись, тихо спросила:
– Не слишком ли открытое место? Слухи пойдут. Как ты узнал, что твоя жена была его невестой? Я-то на скале просто так ляпнула, подумала, что подходит, но доказательств у меня не было.
– Доставить пленника в казематы, колодки не снимать, путы отрицания не снимать. Не кормить, не поить,- приказал Альдис, а после подал мне руку и спросил Исара,- я так понимаю, вы желаете видеть нас в своей вотчине?
– Обязательно,- мрачно проговорил Исар.
– А я планирую обижаться на леди Дальфари еще года три, не меньше,- к нам медленно шел Хейддис. А в руках… В руках он нес кружку,- водички, Гарри?
Сложившись пополам, я истерически захохотала. Хейддис же в это время жаловался Альдису, как я провела его и упрыгала прочь, пока он искал воду.
Через несколько часов, чистые, переодетые и сытые, мы сидели на террасе. Миттари и Хейддис устроились в одном кресле (без магии явно не обошлось), мы с Альдисом сидели на софе, Исар и Фанндис заняли оставшиеся кресла.
– Гарри задала мне хороший вопрос,- Альдис пригубил свой бокал. – Дело в том, что я знал, что маг, которого боялась моя покойная супруга, погиб. Она… Она получила письмо из дома и сильно этому обрадовалась. Так что… Я, как и ты Гарри, просто сделал предположение.
– Значит, Сапфировый Пик пытался приобрести карманного менталиста,- Хейддис нахмурился,- играли втемную.
– Общий враг пал,- Альдис тяжело вздохнул,- настало время драконьих распрей.
– Я, конечно, не скорблю о Лькарине,- хмыкнула Миттари,- но было бы хорошо как-нибудь объединить Пики!
– Вопрос в том – как,- развел руками Альдис.
На море бушевал шторм, а мы сидели на террасе, пили и молчали. Щиты Острошпиля защищали нас от порывов ветра.
Сгустившаяся темнота обещала скорое наступление вечера, затем ночи, а после… После будет новый день. И он будет гораздо лучше сегодняшнего!
Эпилог
Последние полгода были настолько насыщены, что сегодня я просто отказалась выходить из наших с Альдисом покоев. Мой дракон, виновато вздыхая, притащил целую корзину кисло-сладких ягод и несколько свежих островных газет.
А все почему? Все потому, что Фенпраута у нас пытались забрать. Владыка Сапфирового Пика, посыпая голову пеплом и причитая, уверял, что он позаботится о своем вассале.
Оказывается, Сапфиры умудрились так заморочить измученного менталиста, что тот сам не понял, как дал кровную клятву служения. И мы действительно должны были его вернуть. Но! Но Фенпраут сошел с ума. Он исписал свой каземат своей же кровью, а после выжег себе мозг. Нам потребовалось очень много времени, чтобы разобрать его каракули и…
Вышло так, что моя магия вернула ему разум. Разум, который он утратил под пытками в Лькарине. Его хотели использовать против собственных собратьев, и менталист предпочел сойти с ума, но не стать предателем. Затем тот бой, после которого все запасы драконита были изъяты и пленных драконов начали освобождать. Вот только безумный дракон не верил никому и предпочел бежать.
Попади он куда-то в другое место, может и смог бы найти себя. Но он попал к владыке Сапфирового Пика. Дал ему кровную клятву служения, а после, едва приведя себя хоть в какое-то подобие нормальности, запечатлелся на юную леди Бьереми.