Я поднимался по узкой металлической лестнице типичного токийского жилого дома. Ступени тихо позвякивали под туфлями, а свет уличного фонаря мягко освещал длинную открытую галерею, ведущую к квартирам. Весенний ветерок обдувал лицо, где-то вдалеке слышались приглушённые гудки машин.

Вот и 302-я.

Остановился у двери с аккуратной табличкой. Нажал кнопку звонка, и внутри раздался мелодичный сигнал. Несколько секунд тишины, а затем — звук приближающихся шагов.

Дверь открылась.

Рин.

Стояла на пороге, окутанная мягким светом изнутри. Простая рубашка, чуть свободная, с расстёгнутой верхней пуговицей. Золотистые локоны мягко спадали на плечи, в глазах светилась неподдельная радость.

— Ты пришёл, — сказала она тихо, тепло, почти интимно.

Я встретил её взгляд, чувствуя, как невольно появляется улыбка.

— Конечно. Как я мог не прийти?

Её щёки слегка порозовели, но она лишь чуть приподняла бровь, пряча смущение.

— Заходи, — и отступила в сторону, приглашая жестом внутрь.

Я переступил порог, и она аккуратно закрыла за мной дверь, щёлкнув замком. В квартире пахло свежестью — из приоткрытого окна струился весенний воздух. Но не успел об этом подумать, как Рин шагнула ко мне. Её пальцы мягко, но уверенно ухватились за воротник моей рубашки, и прежде чем я смог произнести хоть слово, её губы накрыли мои. Поцелуй был неожиданным, но таким естественным. В этот момент не требовалось слов — всё наше напряжение, все чувства, все желания выразились в этом порыве.

Я обнял её за талию, притягивая ближе, чувствуя, как она растворяется в моих объятиях. Её дыхание прерывалось только тогда, когда нам обоим не хватало воздуха.

Она отстранилась на мгновение, чтобы посмотреть мне в глаза. Щёки пылали, взгляд переполнен чувств, которые больше не нужно скрывать.

— Я так ждала этого, — прошептала она, вкладывая в эти слова всё.

— Как и я, — ответил ей с лёгкой улыбкой.

Рин потянула меня за руку вглубь квартиры, словно боясь, что кто-то может украсть этот момент.

Мы оказались в небольшой, но уютной гостиной. Мягкий свет настольной лампы нежно касался светло-серых стен, на столике в центре комнаты лежала раскрытая книга — её страницы едва заметно колыхались от ветерка, проникающего через приоткрытое окно.

Рин повернулась ко мне. В голубых глазах — тёплый свет, и на мгновение казалось, что весь мир замер. Она подошла ближе, осторожно коснулась воротника моей рубашки.

— Ты всегда такой спокойный, — её голос был едва слышен.

— А ты всегда такая внимательная, — ответил я, улавливая аромат её лёгких духов.

Она медленно улыбнулась, и расстегнула верхнюю пуговицу моей рубашки. Это не было торопливым движением — скорее, обдуманным, словно каждое прикосновение имело особый смысл. Я посмотрел на её руки, ловкие, но слегка дрожащие, и чувствовал, как вся атмосфера квартиры наполнилась чем-то густым и осязаемым. Её пальцы замерли под моим взглядом, и она посмотрела на меня, словно спрашивая разрешения. Я лишь мягко взял её руку и притянул ближе, чувствуя, как она напряжённо выдохнула. Её губы снова встретились с моими, но теперь поцелуй был другим. Глубоким, тягучим. Мои пальцы осторожно коснулись её шеи, погладили линию ключицы. Я чувствовал, как её дыхание учащается, кажется, наконец, позволила себе потерять контроль.

Когда она отстранилась, то осталась совсем близко. Просто посмотрела на меня — лицо раскраснелось, глаза блестели так, словно это был её первый прыжок в глубокое море.

— Не бойся, — сказал я, касаясь её щеки.

— Я не боюсь, — ответила она тихо, но в голосе чувствовалось волнение. — Немного стесняюсь.

Она осторожно отступила на шаг, увлекая меня за собой. Мягкий ковёр приглушал наши шаги, и, кажется, я даже перестал замечать, как наше дыхание смешивается, становится глубже. Мы оказались у края дивана. Я прижал её к себе. Поцеловал шею.

— Казума… — шепнула она, но не закончила, словно зная, что слова уже не нужны.

Я ответил лишь прикосновением к её губам, погружаясь в момент, где не существовало ничего, кроме её тихого дыхания, смешанного с моим…

…

Рин лежала, устроив голову на моей груди, словно нашла самое спокойное место во вселенной. Волосы мягко спадали на плечо, рука лениво чертила узоры на моём бедре. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь нашим размеренным дыханием и приглушённым шумом города за окном.

— Юкино… тебя там не потеряет? — вдруг спросила она, и в её голосе, спокойном и мягком, проскользнула лёгкая забота.

Я улыбнулся, глядя в потолок, и слегка сжал её плечо.

— Уже прогоняешь?

Она тихо рассмеялась, чуть приподняв голову, чтобы взглянуть на меня.

— Нет, просто… не хочу вызывать подозрения. И чтобы тебе не пришлось долго оправдываться дома.

Я провёл рукой по её волосам, чувствуя, как её дыхание стало тише.

— Какая заботливая у меня девушка, — сказал я с улыбкой. — Повезло же.