На противоположной стороне парни из Карагиши, которые и так выглядели как «будущие олимпийские чемпионы», помрачнели и переглянулись, как хищники, услышавшие провокацию.

«А не сделала ли она только хуже этими последними словами? — мелькнула у меня мысль. — Уважение и дружба — это прекрасно, но зачем было махать кулаком перед прайдом львов?»

Я вздохнул и снова потянулся к канату, проверяя хват.

— Всё в порядке? — спросил у меня Ринтаро, подходя чуть ближе.

— Более чем, — ответил я, не отводя взгляда от соперников, которые уже готовились к битве с таким видом, будто собирались штурмовать крепость.

— Ты что, решил вдруг воспринять это всерьёз? — удивился он.

Я усмехнулся, но глаза остались серьёзными.

— А почему бы и нет?

На этот раз мне действительно захотелось попробовать выложиться на полную. Не потому что директор махнула кулаком как революционер на баррикадах, и не потому что наши соперники излучали ауру олимпийских богов. А потому что… зачем вообще участвовать в соревнованиях, если не собираешься бороться? Если уж быть хикки в тени, то хотя бы с уважением к самому себе.

«Вот это ты даёшь, Казума.» — произнёс внутренний голос.

Не буду спорить. Сам удивлён.

Зал, который ещё минуту назад гудел, постепенно заполнился другим настроением — напряжённым, почти осязаемым.

Слева, в зоне для волейбола, раздался пронзительный свисток. Третьегодки из обеих школ начали свой матч. Мячи летели с такой скоростью, что зрители на трибунах ахали и подскакивали. Один из игроков нашей школы сделал невероятный прыжок, чтобы отбить подачу противника, но в следующую секунду эффектно приземлился на пятую точку. Впрочем, его товарищи тут же подхватили мяч, и игра продолжилась, как шторм, стремительно и неумолимо.

Справа началась эстафета для первогодок. Грохот кроссовок по деревянному полу, крики поддержки с трибун и короткие команды «быстрее!» и «держи темп!». Бегун пересёк линию, передавая эстафетную палочку следующему, который рванул через препятствия как ракета, запущенная в космос. Зрители вскакивали с мест, крича и размахивая руками, будто от этого зависела скорость их команды.

И вот пришла очередь второгодок.

В центре арены судья поднял руку с небольшим жёлтым флажком, призывая всех участников к канату.

— Участники команд, подойдите к своим позициям!

Наши ребята медленно выстроились у линии, у каждого на лице было что-то своё: лёгкое волнение, сосредоточенность, или — как у Такеши — выражение обречённого самурая, идущего на последнюю битву.

Соперники из Карагиши подошли чуть позже. Их появление сопровождалось ритмичным топотом, будто репетировали даже походку — каждый шаг синхронизирован с точностью швейцарских часов. Все как на подбор: высокие, мощные, с такими серьёзными лицами, что на секунду я засомневался — может, мы случайно попали на отборочные в спецназ?

Один из них — тот самый крупный парень, с которым я встретился взглядом у ворот, медленно окинул нас оценивающим взором, словно прикидывая, сколько секунд займёт наше поражение. Затем уставился на меня. И прищурился. И что ему надо?

Мияко, стоявшая передо мной, нервно перебирала пальцами канат, но лицо оставалось максимально серьёзным. Акане, напротив, выглядела так, будто только и ждала, чтобы доказать что-то всем и сразу.

— Они такие огромные, — прошептала Сачико.

— И что с того? — спокойно ответила Акане, разминая шею, будто перед боем. — Чем больше они, тем громче упадут.

Судья поднял руку с жёлтым флажком и посмотрел на обе команды.

— Готовы? — его голос эхом разнёсся по залу.

Шум на трибунах стих, словно кто-то нажал кнопку «пауза». Все зрители, затаив дыхание, уставились на центр арены, где наши обе команды вцепились в канат, приготовившись к первому рывку.

Я почувствовал, как мои пальцы обхватывают грубую поверхность, и заранее напряг мышцы ног и спины, готовясь удержать равновесие.

«Ну что ж, посмотрим, что у нас выйдет,» — и стиснул зубы.

— Внимание! — выкрикнул судья, и его голос пробил тишину, как гром.

Напряжение в зале стало почти осязаемым.

«Эта секунда перед стартом всегда самая длинная,» — мелькнуло в голове, и я услышал, как кто-то из наших ребят глубоко вдохнул.

Канат натянулся, как струна.

— Начали!

Свисток разрезал воздух, и мир вокруг взорвался. Канат дёрнулся так сильно, что казалось, вырвет плечи. Рефлекторно стиснул его, мышцы мгновенно натянулись как стальные тросы, а подошвы кроссовок намертво впились в пол.