Та чуть наклонилась вперёд, пытаясь отстоять свою позицию.

— Если ты о Казуме, отец. То уверена. Я защищаю своего сына. Всё, что я делаю, направлено на его благо.

Изаму приподнял бровь.

— На его благо? Тебе напомнить, что именно твоя «защита» сломала жизни других людей? Или ты настолько ослеплена своей манией контроля, что не замечаешь этого?

Она стиснула зубы, но ничего не сказала.

— Ты спасла его от уголовного дела в средней школе. Хорошо. Но каким образом? Выслала семью той девочки, ради которой он тогда ввязался в драку. Ты даже не задумывалась о том, что это разрушит её жизнь.

— Эта девочка была причиной его проблем, — отрезала Каору. — Если бы её не было, он бы не пострадал.

— Причиной его проблем? — Изаму усмехнулся. — Каору, ты стала причиной его проблем задолго до этого. Ты бросила его. Бросила его отца. А теперь возвращаешься, как будто у тебя есть право вмешиваться в его жизнь.

— Я ушла, потому что так было нужно.

— Нет, ты ушла, потому что испугалась Казуму. Ты думала, что сможешь просто начать новую жизнь, завести другого ребёнка, но что в итоге?

Её пальцы сильнее вцепились в подлокотники кресла.

— Отец, это не твоё дело.

— Моё. Речь идёт о моём внуке. Единственном внуке, Каору. Твоё желание завести ещё одного ребёнка провалилось, и теперь ты лезешь в жизнь Казумы, как будто это что-то исправит.

Его голос стал тише, но от этого ещё более угрожающим.

— Ты знаешь, почему я позволил тебе вернуться в корпорацию? Потому что надеялся, что ты изменишься. Но вместо этого ты снова пытаешься играть в мать, которой никогда не была.

— Даже так. Я всё ещё его мать, — ответила Каору. Голос дрожал, но она продолжала говорить. — И сделаю всё, чтобы защитить его.

— Защитить? — Изаму резко подался вперёд, его взгляд вонзился в неё, как нож. — Ты разрушаешь его. Пытаешься контролировать, потому что так и не смогла справиться с собственными ошибками.

Каору отвела взгляд.

Изаму же надавил тоном ещё сильнее:

— Дзюмпей мягко обошёлся с тобой. Он позволил тебе уйти. Но теперь ты возвращаешься, чтобы взять Казуму под своё крыло. Почему? Исправить ошибку прошлого? Или чтобы доказать себе, что ты ещё можешь управлять кем-то?

— Всё что я хочу, сделать его жизнь лучше, отец, — процедила она, посмотрев ему в глаза.

— Лучше… Ты втягиваешь его в свой мир интриг и манипуляций, думая, что знаешь, что для него лучше. Но даже не спросила его, чего он хочет.

— Он ещё ребёнок! — Каору не выдержала.

Изаму резко ударил ладонью по столу.

— Он уже не ребёнок! Он мужчина, который в сотню раз сильнее тебя, несмотря на всё, что ты с ним сделала.

В кабинете повисла тишина.

— Каору, это последнее предупреждение, когда я говорю тебе: остановись. — Его голос стал ледяным. — Если ты продолжишь, я буду вынужден вмешаться. И тогда ты лишишься не только сына, но и всего остального. Ты меня поняла?

Она молчала, пытаясь сохранить холодное выражение лица.

— Да, отец.

— Убедись в этом. Потому что в следующий раз ты не получишь второго шанса. Я всё сказал.

Каору поднялась, склонив голову, и покинула кабинет.

Ночь была бесконечной.

Рин сидела на полу в номере отеля, обхватив колени руками. Глаза смотрели в одну точку, но ничего не видели. За окном светало, но рассвет не приносил облегчения. Он был таким же безразличным, как весь мир вокруг.

Фотографии, угрозы, слова Каору — всё хлестало по сознанию, как яростные волны, не давая даже на мгновение прийти в себя. Казума… Она уже потеряла счёт, сколько раз за ночь шептала это имя.

«Я раздавила его сердце…»

Рин сжала голову руками, слёзы снова подступили к глазам. Но сейчас плакать было нельзя. Плач только ослабит. А она не имела права быть слабой.

Всё это ложь. Жестокая, невыносимая. Рин надеялась, что Казума не поверил ни одному её слову. Но его взгляд тогда. Его раненые глаза… Теперь будут преследовать её вечно.

— Я не могу, — прошептала она, поднимая голову. — Не смогу оставить его вот так.

Голос хоть и дрожал, но в нём звучала странная решимость. Решимость полюбившей девушки.

Она поднялась, подошла к зеркалу. Отражение было почти чужим: тёмные круги под глазами, покрасневшее лицо, спутанные волосы. Провела ладонями по щекам, будто пытаясь стереть с них всю боль, а затем глубоко вдохнула.

— Я должна ему объяснить, — сказала она своему отражению, будто убеждая саму себя. — Я не позволю Каору разрушить всё.