Слышу быстрые шаги, замечаю Антона с тем самым коллегой, который перехватил его в холле здания.

Подходит, видит столпотворение. Молча смотрит на меня. В глазах — тревога.

Переводит взгляд на дверь, натыкается на жуткий плакат и тут же багровеет на глазах.

Никогда я его таким не видела. Даже представить не могла, что позитивный, спокойный, рассудительный Антон Маркес может впасть в ярость.

В два шага он оказывается у двери, одним рывком срывает плакат и, развернув его толпе коллег, рявкает:

— Кто это сделал?!

Молчание.

— Кто?!

Вижу его почерневшие от гнева глаза.

— Я спрашиваю - кто это сделал?!

Коллеги отшатываются, будто их сносит ударной волной.

Волной взрывного темперамента моего босса, который он умело контролировал, но сейчас он вырвался наружу.

Рвёт пополам ужасный плакат, сминает в кулаке бумагу. Со всей злости швыряет в урну, что стоит у кулера напротив, и надвигается на сотрудников.

— Мне достаточно пяти минут, чтобы выяснить, кто это сделал, — говорит с угрозой в голосе. — Этому человеку здесь не работать.

Коллеги втягивают головы в плечи, опасливо переглядываются.

— А для тех, у кого хватило ума согласиться с надписью на плакате и иронизировать, у меня два вопроса.

Коллеги снова пятятся назад, боятся, жмутся друг к другу.

Те, кто до этого язвил и смеялся, сейчас выглядели убого и трусливо.

Жалко.

Ничтожно.

Не люди. Крошечные человечишки.

— Кто перечислит мне недостатки Вероники Савельевой? Может быть, я зря её повысил?

Молчание. Кто-то даже кашляет от нервов.

— НУ? — рычит босс и обращает внимание на финансиста Иванова: — Иванов! Ты захлёбывался смехом! Давай! Ответь на мой вопрос!

Иванов покрывается пятнами.

— Смелее! Я за правду не увольняю!

Иванов уже бледнеет. Ещё чуть-чуть и в обморок упадёт.

— Карпова! — переводит взгляд на бухгалтера Юлю. — Ну а ты что скажешь?

Та примкнула в припадке к Иванову.

— То есть я делаю выводы, что Ника добросовестный и трудолюбивый сотрудник, и вы все с этим согласны?

Кивают одновременно.

— Отлично. С первым вопросом разобрались. А теперь второй.

Как настоящий командир, Антон проходит мимо выстроенных в ряд сотрудников.

Заглядывает каждому в глаза, просто уничтожает своей энергетикой.

— Кто решил, что я так просто дам сотруднице повышение, стоит ей раздвинуть ноги?

Наплюю на компетентность, профессиональные навыки? Ну же! Выскажитесь!

Этим вопросом он вообще прибивает коллег к полу.

А до меня только сейчас доходит.. Этой надписью, этим плакатом оскорбили не только меня.

Была задета и честь босса.

А вот об этом недоброжелатель, кажется, не подумал. И тем самым подписал себе приговор.

АНТОН снова проходит мимо коллег, смиряет злым взглядом и делает убийственное заявление:

— Я сегодня же проведу кадровую чистку вышвырну всех провокаторов и саботажников!

Я устрою вам революцию!

На лицах коллег страх, ужас и дикое сожаление. Кто-то даже подрывается ко мне извиняться, мол, не понял, мол, пошутил, мол, был не прав.

Антон перехватывает этих людей, не подпускает ко мне лицемеров. Я чувствую сердцем, так он меня защищает.

— А теперь зарубите себе на носу, — заканчивает свою речь мой справедливый босс.

—Попытка влезть в чужую личную жизнь будет расценена как провокация. А это сразу на выход! Попытка пустить сплетни в офисе — на выход! С этого дня в компании будет работать профессиональный конфликтолог, и его задача будет сохранение нормального микроклимата в коллективе и выявление потенциальных претендентов на увольнение, согласно требованиям и характеристикам, которые я ему передам!

Одна из сотрудниц даже за стену схватилась, многим от этой новости стало дурно.

— Сами напросились, — процедил Антон и тут же рявкнув : — Что встали?! По рабочим местам! Быстро!

Коллег как ветром сдуло. Лишь спёртый запах страха повис в душном коридоре.

Накрыв мои плечи рукой, как огромным крылом, Антон уводит меня в мой кабинет.

Мы остаёмся вдвоём. Не выдерживаю, слёзы рвутся наружу, всё это слишком... слишком тяжело и больно.

Вжимаюсь в босса, пальцами тяну рукава его рубашки и, прижавшись лбом, рыдаю у него на плече.

Антон заботливо меня обнимает, утешает прикосновениями, даёт выплакаться.