Шрифт:
Этим никого не удивить, но ловить на себе подозрительные взгляды - нет уж, увольте.
Я паталогически скромна в амурных делах и совершенно ничего не смыслю в курортных романах длинной в одну ночь.
Можно изобразить невозмутимость, но это не про меня. Буду мяться, заикаться, как дура, а потом ещё две недели сгорать со стыда.
А впрочем, чего это я?
Антонио сбежал? Сбежал. Поступил некрасиво? Поступил. Вот пусть поносится по отелю, посуетится, поищет своё украшение.
Антонио сбежал? Сбежал. Поступил некрасиво? Поступил. Вот пусть поносится по отелю, посуетится, поищет своё украшение.
Если вообще вспомнит о нём...
Оставляю медальон на тумбе, закрываю дверь балкона, пока ветер не унёс последние бумажки с моего стола. Берусь за ручку чемодана, закидываю сумочку на плечо и выхожу из номера.
ЕЩЁ раз оглядываю его печальным взглядом, точно зная, что эту поездку я никогда не забуду, и с тоской спускаюсь к ресепшену, чтобы сдать ключ-карту.
Автобус пребывает через пятнадцать минут, я качу свой чемодан, передаю его водителю, чтобы тот погрузил его в багажное отделение. Ставлю ногу на ступень, держусь рукой за дверцу и с какой-то нелепой надеждой смотрю на дорогу.
Вдруг придёт?
Вдруг вернётся?
Почему для меня это важно?
Тоскливо опускаю голову, понимая, что нет, не вернётся, и больше мы никогда не увидимся...
Забираюсь в автобус и слышу крик:
— Сеньорита! Сеньорита!
Ко мне подбегает администратор и протягивает тот самый медальон, который я специально оставила в номере.
— Вы забыли, сеньорита.
— Нет! Это не моё! — машу руками. — Этот медальон принадлежит мужчине.
— Ваше-ваше.
— Нет!
Пассажиры в автобусе на меня уже волком смотрят, а водитель заводит двигатель. Мы опаздываем в аэропорт.
— Это медальон Антонио! Верните ему, пожалуйста, если зайдёт! — впопыхах объясняю администратору. — Высокий такой, в белой рубашке.
— Ваше-ваше, — повторяет она, как болванчик, и надевает чужое украшение мне на шею.
— Счастливого пути! Приезжайте к нам ещё!
— Это медальон Антонио! Верните ему, пожалуйста, если зайдёт! — впопыхах объясняю администратору. — Высокий такой, в белой рубашке.
— Ваше-ваше, — повторяет она, как болванчик, и надевает чужое украшение мне на шею.
— Счастливого пути! Приезжайте к нам ещё!
— Что вы делаете?! — пищу, но двери под моим носом закрываются.
Прохожу к свободному месту, сажусь и смотрю в окно. Администратор машет рукой, а мне выть хочется.
Прикладываю ладонь к медальону на груди. Горячий, как и его хозяин.
Кусаю губу, чувствуя себя не просто униженной, но ещё и воровкой.
Люди привозят с собой разные сувениры, которые напоминают им о путешествии. Вот и я везу домой неожиданный подарок.
Пусть моё путешествие и оборачивается разочарованием, страшно было другое.
Я пытаюсь выкинуть из головы шикарного кубинца, но из раза в раз терплю фиаско.
5.
Антон
Такси останавливается около узкой улицы, выбегаю и мчусь к городской больнице.
Мимо меня проезжает велосипедист, я чуть его не сбиваю.
Несусь, как спринтер, перепрыгиваю ящик с недозревшими помидорами и чуть не огребаю от уличного торговца.
Подлетаю к высотному зданию госпиталя, в приёмном отделении вижу брата.
— Как она? — бросаюсь к нему.
— Уже лучше. Лежит в палате.
Хосе провожает меня к Росе. Сердце чуть не ушло в пятки, когда я услышал, что ей стало плохо.
Вбегаю в палату и смотрю на н
— 0, малыш.. — страдальчески тянет Роса.
— Как ты? — подбегаю к больничной кровати, беру её за руку.
— Получше, милый, получше.
— Что с тобой произошло?
— Давление подскочило.
Ну да. Следовало ожидать.
— Может быть, если бы ты курила поменьше, и давление было бы в норме? — завожу старую пластинку.
Сколько лет борюсь с её вредной привычкой — бестолку. Роса дымит как паровоз.
Стоило мне только заикнуться по поводу её любимых сигар, она резво садится в кровати, упирает руки в боки, чтобы смерить меня испепеляющим взглядом.