— Ты, чё, Билл?! — уже не на шутку испугался Клиф. — Ты чё не видишь, что это я?!

— Сейчас ты нам все расскажешь! Говори, задница от енота!

— Идиот, больно же! Пусти меня! Иначе я тебе шею сверну, как освобожусь!

— Не скули, не поможет! Говори, кому голубей слала!

— А-а-а, ты совсем спятил, дебил пустоголовый! Больно-больно же, — визжал Клиф.

Рядом со мной Венди зажимала рукой рот, чтобы не расхохотаться. Я тоже старался сдержаться себя. Однако представление пора было заканчивать, во-первых, энергетические запасы магии не бесконечны, и они стремительно истаивали, во-вторых, у Фила оставалось мало времени.

Я потихоньку закрыл двери камеры, бесшумно повернул ключ. И скинув шумовую завесу с нас, перекинул её на соседнюю темницу, чтобы стражников никто не услышал, пока мы будем заниматься Филом. Точнее, пока я буду заниматься.

Конечно, хорошо было бы увести Фила и сделать всё необходимое в более спокойной обстановке, но времени на это не имелось. Решить нужно было всё здесь и сейчас.

— Фил, Фил, — позвал я. — Позволь мне тебе помочь!

Из глубины рыкнул медведь. Я понял, что других вариантов у меня нет, и что мне придется войти в бкамеру. И еще я понял, что идти туда, мне страшновато.

— Альфред, дай ключи, — попросил я, слегка охрипшим голосом.

— Зачем вам, ваша светлость? — голос Альфреда дрогнул.

— По другому я не смогу ему помочь, — спокойно пояснил я. — Если вдруг со мной что-то случится, позаботьтесь о девочке.

— Как скажете, ваша светлость, — покорно склонил седую голову Альфред, протягивая мне ключи.

— Я сама о себе могу позаботиться, — скрестила руки на груди Венди.

— Да, конечно, храбрая медведица, — я рассеянно потрепал девчонку по голове.

Мысленно я уже готовился к встрече с медведем. Было ясно как день, что уговорить медведя принять зелье добровольно не получится и придётся поить его силком. А потом, у Фила будет выбор — прикончить меня или остаться человеком.

Я вошёл за первую решетку, и закрыл её за собой.

— Ваша светлость, простите меня, — тихо сказал Альфред мне в спину.

Я повернулся, насколько позволяло пространство между решетками, и увидел, что в глазах старика блестели слёзы.

— За что? — удивился я. — Ты, верно служил нам, Альфред, тебе не за что просить прощения.

— Я долгое время считал, что из вас не выйдет ничего путного, ваша светлость, что вы не достойны носить имя своего отца. Но теперь вижу, что ошибался. Вы храбрый юноша и прекрасный друг.

— Спасибо, Альфред, — кивнул я, и открыл последнюю решетку.

Из темноты на меня с ревом помчался медведь. Я этого ждал и уже держал зелье наготове. Я выплеснул содержимое в воздух и с помощью магии сконцентрировал зелье в шарик, не давая ему растечься и упасть на пол. Потом, добавив шарику ускорения, отправил его прямо в разинутую пасть медведя. Сам же, перекувыркнувшись, отпрыгнул в сторону.

Шарик попал в цель. Медведь удивленно замер. Клацая зубами он попытался выплюнуть проглоченное зелье. Поняв тщетность своих попыток, он зло глянул на меня, подождал ещё немного, словно рассчитывая на какой-то эффект, но так его и не дождавшись, разъярился пуще прежнего.

На этот раз зверь действовал медленно — он, как будто упиваясь своей силой и моим инстинктивным страхом, размеренным шагом пошел в мою сторону.

— Фил, у тебя есть выбор! Слышишь! Теперь у тебя есть выбор! Ты человек, ты не зверь!

— Ты опоздал, — страшно проревел медведь. — Я есть Фил — Фил есть медведь! И я очень голоден!

— А как же Кира, Фил? Нам нужно спасти твою сестру, слышишь?! У неё остался только ты! Что с ней будет, если ты сдашься?!

Медведь на миг замер. По морде у него прошла волна, словно отражение внутренней борьбы. Это было то, на что я надеялся… Но через мгновение, борьба человека со зверем была проиграна. Медведь снова оголил клыки и двинулся на меня.

— Медведю по силам справиться с вороном, а Филу нет. Фил слаб. Медведь силён.

— А смысл? — отчаявшись, спросил я. — Медведь ничем не лучше ворона. Какая разница, в чьих лапах будет Кира? Когтистая лапа не заменит человеческой руки!

Но Фил меня уже не слышал. Он слишком сросся со своей медвежьей шкурой, может быть, приди я немного раньше, ещё и был бы шанс, а сейчас…

Сейчас, судя по всему, мой друг откусит мне голову, отстраненно промелькнуло у меня в этой самой голове, что не желала быть откушенной.

И вот уже моего лица коснулось зловещее дыхание смерти. Острые клыки впились мне в кожу, легко пронзая плоть. Еще мгновения и моя голова расщёлкнется, как грецкий орех и наружу потекут мозги.