— Спасибо за подсказку, предпочту воздержаться. Следующий вопрос?

— Второй ответ без юмора, — заметила переводчица.

— Вам ли не знать. Слишком дошутившиеся остряки становятся невыездными. Галочка, придумайте сами каверзный вопрос и задайте по-английски.

Она обдумывала вариант всего секунду.

— Мистер русский астронавт. Ваш полёт длился, как мне сказали, час и восемь минут. Неужели вы готовы залезть на бочку с керосином, у которой зажжён фитиль, и лететь хоть в космос, хоть к чёрту на рога, чтоб хотя бы на час и восемь минут избавиться от супруги? — она заразительно рассмеялась. — Вижу, вы поняли вопрос без перевода!

Ну а как иначе? В девяностые у меня появилась первая персоналка Пентиум-3 с модемом для подключения к интернету через телефонную розетку. Тогда ничего не мог сочинить неизбитого в России без информации с англоязычных сайтов. Пишу никак, говорю плохо, а вот понимаю более или менее.

— Я счастлив в браке, мэм. Будь иначе, прямо сейчас предложил бы вам руку и сердце.

— Мне?!

— Репортёрше, задавшей провокационный вопрос.

— Разочаровали… Мистер астронавт, как вы находите Америку?

— Очень просто: увидишь Гренландию — объезжай её слева.

Снова хихикнула. Вряд ли простушка-хохотушка. Скорее из тех, кто смеётся, а в это время досылает патрон в патронник. Или у меня параноидальное мышление?

Снова по-английски:

— А если вам предложат сниматься в комедийном шоу, мистер Гагарин?

— О’кей. Только я — дорогой, денег не хватит. Нечем будет платить за «Аполло».

Так мы зубоскалили до Великобритании, над Атлантикой больше спали, набираясь сил. Перед посадкой я начал разминаться прямо на коврике в проходе между сиденьями, под любопытными взорами стюардесс: отжимался, качал пресс, приседал, ходил на руках. Помешал Андрею Андреевичу сходить в хвост к туалетам, министр терпеливо ждал, пока его замечу и уступлю дорогу.

— Простите! Обязан поддерживать себя в форме независимо от местонахождения.

— А Соловьёва?

Я сбавил голос.

— Никуда не полетит. Да и другие женщины тоже. Американцам этого знать не стоит.

Он согласился и протиснулся мимо.

В Нью-Йорке после приземления нас встретила ожидаемая трудность. Личная карета советской делегации, созданная в качестве пассажирской на основе проекта стратегического бомбардировщика Ту-95, была слишком огромной для посадки в Вашингтоне. Мы прошли таможню и погранконтроль, после чего направились к терминалу, где ожидал Ил-18, он поменьше, его пригнали раньше за деньги компании АВС. Без приключений пройти не дали.

Мы с Ириной прижались к Громыко, Галя висела у меня за спиной, окруженные хлипким кольцом гэбистов и весьма широкой дугой репортёров. Американские копы безучастно взирали на разгул свободной прессы.

Слепили блицы. Журналисты вопили как резаные, пытаясь что-то выспросить, просовывали микрофоны через живую изгородь чекистов, мешая друг дружке, что у них там с профессиональной этикой и слышали ли вообще это слово. Я потянул на себя микрофон с какой-то непонятной аббревиатурой и завопил в него:

— Донт андырстенд инглиш! Спик онли виз Эй-Би-Си!

Напрасно Галя кляла моё тверское произношение. Поняли, суки. Все как один обернулись к мужичку, носящему кепку АВС и тщетно пытавшемуся провести нас к терминалу с надписью Departure. Тот в унисон со мной прокричал ноу-ноу-ноу, схватил ближайшего гэбиста за руку и потащил на посадку. Телевизионщик был высок, мы напоминали детишек в Луостари, которых через пургу ведёт на занятия учительница.

Каманин, носитель секретов, за обладание которыми ЦРУ, наверно, легко бы принесло в жертву сотню своих самых ценных агентов, шел за нами беспрепятственно с чемоданчиком в руках. Ему было легко и, наверно, немного обидно.

«Своим» Эйбисишникам мы что-то рассказали в Ил-18 по пути в Вашингтон. Вопросы были простые, незамысловатые, уровня «как долетели», самое козырное интервью ради канала, спонсирующего наше шоу, ожидалось в посольстве. Как я понял, плёночка с борта самолёта прямиком отправится в эфир как трейлер перед главным представлением, наверняка вперемешку с рекламой кока-колы, сигарет «Мальборо», каких-нибудь автомашин и презервативов. Полагаю, американская реклама мало отличалась от российской, бурлившей до двадцать второго года, пока рекламодатели косяком не улетели в более тёплые для них края. У ближайших соседей и союзников России, как я слышал, она вся превратилась в сплошную агитацию «купляйце беларускае».

И в Нью-Йорке на пересадке, и по прибытии в Вашингтон при общении с местной публикой «американе» (словечко Королёва) производили на меня несколько странное впечатление. Моё первенство в космосе они воспринимали как вызов, а не предмет для гордости за всех людей-землян.

Да, мы ещё превосходили американцев в пилотируемой космонавтике. Но по количеству беспилотных пусков они превзошли нас многократно. Накапливали опыт, отрабатывали технику, устраняли неисправности. Несомненно, успешно фотографировали с орбиты территорию СССР, самолёты-разведчики вроде U-2 для полётов над нашей землёй потеряли актуальность.