— Значит — армия, три года побегаешь в сапогах, человеком станешь. Я же правду сказал — молодец. Аллочка, мне поесть дашь?

Изображая полную безучастность к страданиям недоросли, я утоптал котлетку с гречневой кашей и салатом, выпил чайку. Благоверная с младшим родственничком терпеливо ждали высочайшего соизволения рассказать о невзгодах.

— Ладно, похваляйся. Что учудил?

Он молчал и хлюпал носом, тараторила Алла. Оказывается, Женик всерьёз увлёкся джазом, покупал пластинки. Снимая комнату у какой-то пары, поставил там радиолу, слушал Армстронга, правда не Нила-астронавта, а всего лишь негра Луи.

— Занятно. И чего же ты, милая, не вразумила юношу? Как будет по-латыни: от саксофона до ножа — один шаг?

Она швырнула в меня скомканную салфетку, попав в недопитый чай, что мне не понравилось. Женщина не должна швырять предметы в своего мужчину. Во-первых, некультурно, а во-вторых, вдруг под руку попадётся граната?

— Нагрянула милиция. Схватили его пластинки. Спрашивают: продаёшь? Он говорит: продаю когда послушаю. Они записали только «продаю», составили протокол, все пластинки изъяли по описи. Шьют спекуляцию.

— А фингал?

— Мент взял пластинку Билла Эванса и уронил, она разбилась. Я: что вы делаете! — родственничек вздохнул так тяжко, будто похоронил любимого попугая. — Он — тыц мне в рожу.

— Правильно! — назидательно ввернула Алла. — Нечего слушать всякое заграничное. Вон, Шульженко, Зыкина, Утёсов, Ленинградский симфонический оркестр, в СССР — самая лучшая музыка!

— Нафталин! — самоуверенно заявил битый юноша. — Билл Эванс — это стиль. Послушала бы сама, поняла бы.

— Я другое понимаю! — жена приподнялась со стула, на котором сидела спокойно, пока не нарвалась на отповедь брата, обвинившего её, передовую молодую женщину, в несоответствии стилю. — Ты — одной ногой в тюрьме! И если папа или Юрий не помогут, и вторая нога окажется там же.

— Ого! Чем же папа Марат поможет сыну из Оренбурга? Пришлёт теплые носочки, чтоб не холодно на Колыме?

Переборщил. У Женьки выступила слеза. Алла сдерживалась, но только из-за одного — явно намеревалась просить о помощи, голос дрожал от злости и целого букета других эмоций, вряд ли положительных.

— Он созвонился с московскими друзьями. Те дали телефон лучшего адвоката. Лучшего, поэтому самого дорогого. Завтра папа вылетает с деньгами. Но письмо в университет всё равно ушло!

— Пусть лучше ссыплет их мне. Деньги. Попробую решить вопрос.

Две пары глаз смотрели с недоумением и надеждой. К ним присоединилась третья — ксюхина. Вряд ли она сообразила, в чём смысл происходящего, но точно врубилась, что возникла проблема, и всемогущий папочка ща всё уладит.

Перед дочкой не имел права сплоховать. Достал цековский справочник и набрал Суслову домой.

— Михаил Андреевич? Гагарин Юрий Алексеевич, прошу простить, что звоню домой в нерабочее и неурочное время. Да? Спасибо. Возникла проблема, препятствующая моей поездке в США. Нет, вполне преодолимая, всё в наших руках, Михаил Андреевич. Но лучше я отменю свои встречи и с самого утра буду у вас, на Старой площади. Да, достаточно одного телефонного звонка, но авторитетного. Кто вы, а кто я рядом с вами! Спасибо заранее, Михаил Андреевич.

Очень не хотелось именно к нему обращаться, но уж больно удобно звёзды сошлись.

— Старая площадь… Я думала, ты выйдешь на начальника милиции…

— Дорогая, если я обращусь к начальнику милиции, максимум что смогу — попросить его о чём-то. И то ни один мент не отправит второе письмо вслед первому: уважаемый ректор, простите грешного, бес попутал, Женечка-спекулянт ни в чём не виноват, оказывается. Адвокат, возможно, отмажет от тюрьмы, но с отчислением не переиграет.

Спекулянт снова шмыгнул носом. Алла толкнула его локтем — не отсвечивай.

— Так кому ты звонил, Юра?

— В Президиум ЦК КПСС, Суслову. Приказ оттуда ни один начальник милиции не проигнорирует, если погоны дороги.

— Ого…

— А ты думала! В советском теле главный орган — позвоночник. Потому что по звонку решается что угодно.

— Спасибо!

Она бросилась обниматься, но я сурово выставил ладонь вперёд.

— Обожди благодарить. Спасём недоразумение от отчисления — тогда. А теперь давай просто обнимемся.

Недоросль остался ночевать. Комнатосдатчица заявила, что на порог не пустит спекулянта и дебошира, вещи выбросит на лестничную площадку. В одном с ней солидарен, к нам на перманентный постой его не пущу.

Ночью в постели объяснил Алле детали.

— Когда решался отбор первого кандидата в космос, мне сделали замечание, что жена непролетарского происхождения. Вот если бы Марат был хлопководом, пекарем, столяром или хотя бы сантехником — другое дело.

— Ты предпочёл бы дочь сантехника?!

— Я предпочёл тебя, Марат Владимирович шёл как бесплатное приложение. Каманин отмёл возражения: жена — военфельдшер, а не завсекцией в универмаге, нормально. Но вот судимый брат жены тогда вообще бы поставил крест на зачислении в отряд космонавтов, и мы бы сейчас любовались на северное сияние, а не на огни Садового кольца из окна четырёшки-сталинки. Теперь несколько проще, но тоже ничего хорошего. Один раз спасу, но лучше бы он взялся за ум.