Люк откинулся на петле.

— Ухожу в свободное плавание, товарищи!

Связь пропала. Он выдернул не только воздушную магистраль, но и кабель. Наверняка отстегнул карабин троса. Экран, получавший картинку с его камеры, сплошь пошёл серыми помехами. Пропала телеметрия о жизненных показателях.

— Сапсан-два, я Заря. Что видно?

— Заря, я Сапсан-два. Сапсан-один внутри корабля.

Я вдруг подумал, что выход Феоктистова в открытый космос не предусматривался, это был лишь запасной вариант на случай проблем с Нелюбовым. У Кости даже нет кольца на скафандре для страховочного карабина! А он справился, высунувшись до пояса из шлюза.

— Заря, я — Сапсан-один. Дышу.

Если кто-то думает, что офицеры на ответственном месте службы не умеют радоваться с щенячьей непосредственностью, то глубоко ошибается. В восторге были все! Аплодировал сосед со сгрызенными до мяса пальцами.

Гриша оживлял «Восход». Включил приборы на прогрев ламп, камеру, показал, что извлёк из контейнера саморазогревающийся обед и собрался его схарчить.

Через виток корабли расстыковались. Феоктистов очутился немного позади и наблюдал, как «Восход-2» отделил ступень, ненужную во время работы ТДУ, и она плавно уплыла вдаль.

Королёв разрешил прекратить часть экспериментов, планировавшихся на втором корабле, понимая, что запас прочности каждого космонавта не вечен, так же как и запас везения, отдал приказ садиться. «Восход-1» повёл на орбите пять суток, потому Григория привезли в Москву одного. Снова Ил-18 и ковровая дорожка к трапу, более солидный самолёт для извоза не давали, на Байконуре ВПП всего тысяча двести. Нелюбов отмаршировал по ней, сияя гордой улыбкой, но его встречал уже не Генеральный секретарь ЦК КПСС, а всего лишь Брежнев, Председатель Верховного Совета СССР и большой любитель целоваться взасос, чего не избежать. Гриша потом говорил, что дыхание задерживал дольше, чем при проникновении в лишённый воздуха спускаемый аппарат.

Насколько помнится по прошлой жизни, с космонавтами Леонид Ильич не особо лобзался, калибр не тот. Вот Ясир Арафат, Тодор Живков или Фидель Кастро — совсем другой уровень для обмена слюной.

Не склонный к петтингу с мужчинами, я не стал его мучить буськами, хоть мелькнула мысль — чисто из озорства. Просто обнялись, потом нас двоих щёлкали журналисты.

— Юра! Пусти меня на Луну, — шепнул он.

— Зачем?

— Ступлю на неё первым — сравняюсь с тобой. А то несправедливо, летал дважды, больше времени провёл, болтался в открытом космосе без кислородных баллонов, а все на тебя смотрят!

— О чём говорят покорители космоса? — подлез журналист, известный казёнными заметками в «Правде».

— О грядущих свершениях на благо советского народа и родной Коммунистической партии, — оттарабанил я без запинки.

Впрочем, если бы промолчал, он тиснул бы в передовице ровно то же самое.

Отмечу, что мой товарищ не задал естественный вопрос: какая самка собаки не поменяла короткий шланг на длинный. Королёв не стал особо разбираться, уволив целый расчёт из числа команды, готовившей «Восход-1», и сразу нарвался на очередной, бессчётный по порядку конфликт с КГБ.

Первый главк доложил Семичастному, тот — Келдышу, что работа завербованных американских граждан, имеющих доступ к доводке F-1, кардинально осложнилась. ЦРУ установило, что в Днепропетровске собирается двигатель, по массогабаритным характеристикам и внешнему виду удивительно напоминающий американский. Это они ещё РД-700 не видели, точную копию движка от первой ступени «Сатурна». Разумеется, чекисты ввели кучу дополнительных строгостей и мер обеспечения секретности, перетекание информации между ОКБ, и до того не особо обильное, сократится до нуля, начнётся дублирование экспериментов из-за незнания опыта соседей. На фоне этого увольнение сразу трёх десятков специалистов, многих — несправедливо обиженных, но хорошо знающих техническую сторону программы «Восход» как основной составляющей лунного проекта, вообще никуда не годится. Что эти люди понятия не имеют об РД-700 и РД-1000, комитетчиков ничуть не волновало.

Нас же, кроме прочего, весьма заботила система контроля. Вроде бы каждый болт проверяется, каждая из тысяч деталей, заполняются бесчисленные журналы, любое телодвижение в них заносится, фамилия исполнителя, подпись… А в космосе обнаруживается шланг половинной длины.

В космической технике нет мелочей. Приходилось слышать, причиной взрыва ракеты «Восток-2М» на космодроме Плесецк в покинутой мной реальности стала обыкновенная тряпка, намотанная в месте подключения заправочного шланга к баку с жидким кислородом третьей ступени. Она воспламенилась, взрыв унёс сорок восемь жизней — сразу и умерших от ожогов. Точную дату не помню, послезнание… Кричать «не заматывайте ветошью протекающие магистрали топлива и окислителей»? Оно и так очевидно, но не всегда соблюдается.

Лишь одно успокаивало, далёкое к технике. Не только аппаратура Госкомитета по электронной технике способна сбоить, сарафанное радио тоже не сработало, и Алла была не в курсе, что я провожал Нелюбова, одетый в такой же скафандр.

Когда вернулся домой после встречи Григория, спросила только:

— У него нормально всё?

— В шоколаде. Дважды Герой Советского Союза, меня обскакал. Перелез из одного корабля в другой и спустился прямо в ладошки поисковиков.

— На выходные давай к Зине и Грише съездим, посидим.