– О, теперь я понимаю, почему нам грозит нешуточная опасность, - сокрушенно произнесла Бао Жей. – Если Тао Нань таков, каким вы его описали, то он непременно захочет нам отомстить за смерть своего отца и других родственников. Мне уже говорили, что смерть Лю Лэ – дочери вашего брата Ву не случайна, но я не хотела этому верить и тревожить свое сердце.

– Да, Лю Лэ стала первой жертвой наших врагов, но прошу вас сейчас никого не пугать новостями из столицы. Только после того как мы отпразднуем день рождения моей высокочтимой матушки, я поеду в столицу и обращусь за помощью к Великой Государыне Тинг, а вам нужно собрать вещи в дорогу и найти надежное убежище в горах, - предостерегающе сказал жене Первый Министр.

– Да, господин, я непременно соберу вещи, даже если мне не придется спать всю ночь, - пообещала мужу госпожа Бао Жей. – Я вас не подведу.

На лице Первого Министра Лю Цзедуна в первый раз проступило выражение нескрываемого облегчения. Его жена была женщиной ответственной и исполнительной, и ему не нужно было беспокоиться по поводу того, что она не выполнит его распоряжения, от которого зависела судьба всего знатного рода Лю.

» Глава 2

Конец зимы выдался ясным и безмятежным: в те дни серые тяжелые тучи быстро рассеивались во время рассвета, освобождая место бескрайней голубизне неба с сияющим солнцем. Дворец Ослепительного Счастья - место проживания Великой Императрицы-матери - окружили десятки деревьев, чье цветение возвестило скорое начало весны. Весело журчала вода ручейков, освободившихся от зимнего плена; из южных гор в столичные сады начали возвращаться певчие птицы; солнце все больше светило в императорской столице Лоян, прогревая своими светлыми лучами холодную после зимы землю. Прелесть просыпающихся цветов, легкий приятный ветерок и заливистые трели соловья так и манили обитателей дворца выйти в сад, окутанный легкой утренней дымкой, прогоняющей зыбкий предрассветный сон.

Престарелая Государыня Тинг, похожая морщинистым лицом на столетнюю черепаху, показалась в проеме парадных дверей своих покоев в окружении большой свиты, намереваясь совершить утреннюю прогулку. Тяжело опираясь на руки поддерживающих ее двух доверенных прислужниц, она медленно спустилась с террасы дворца и направилась в царство весенних деревьев, полное аромата цветов и первой зелени. За нею волочился длинный, как хвост сказочной птицы Феникс, шлейф ее великолепного парчового платья цюйцзюй(1), на который никто не осмеливался наступить под страхом смерти. И только на почтительном отдалении от него следовало два десятка прислужниц и охрана.

У входа в изящную беседку старая императрица остановилась и перевела дух. Это в далекие времена юности ее за природное изящество, оставшееся лишь в воспоминаниях, прозвали Тинг. Годы все больше давали о себе знать болезнью ног и тяжестью на сердце. Но гораздо больше застарелых недугов повелительницу царства Сунь волновало состояние дел при дворе. У ее сына Чжуна, правителя Поднебесной, было много жен и наложниц, однако не так уж много сыновей, достойных наследовать его Нефритовый Трон. Но и среди них сделать выбор представлялось весьма затруднительным делом. Далеким от двора людям казалось странным, что родство с императором почти ничего не давало его детям в вопросе наследования. На самом деле, решающее значение имело то, из какой знатной семьи происходили жены и наложницы императора, влияние и связи их родственников. Эти высокородные женщины родили ему много детей, но мало кто из потомства пережил пору младенчества. Из принцев остались в живых только трое – самый старший Хо Сюань, которого отец стыдился из-за его внешнего безобразия и недалекого ума, любимец Великой Императрицы-матери шестилетний Лю Цзинь и рожденный совсем недавно от новой императорской наложницы Гунь малыш Тао Мин.

Великая Государыня опасалась, что именно этого своего младшего отпрыска ее сын-император провозгласит наследным принцем. Наложница Гунь с самого первого дня своего появления при дворе вела себя расчетливо и произвела сильное впечатление на Государя своей яркой красотой. Он безоглядно влюбился в нее, и ее влияние при дворе начало неуклонно возрастать. Ее невестка Лю Лэ – племянница Первого Министра, которую она сама выбрала в супруги императору, оказалась предана им забвению, несмотря на свой титул Императрицы. В довершение несчастий Лю Лэ скоропостижно скончалась и Великая императрица подозревала, что наложница Гунь отравила ее. Но кончина Лю Лэ выглядела настолько естественной, что даже императорский лекарь Ван, приглашенный ею к ложу умирающей молодой женщины не взялся бы доказать смерть Лю Лэ от отравления. И все же Великая Императрица, знавшая по опыту как велико коварство Гунь, была уверена в преднамеренном убийстве матери среднего принца. Это преступление представлялось ей только началом грядущих несчастий, так как за Гунь стоял молодой удачливый генерал Тао Нань – ее двоюродный брат и смертельный враг Первого Министра Лю Цзедуна, сына ее младшей сестры Жоу.

– Жоу, моя любимая сестра, подруга ранних лет моей жизни! Я не смогла обезопасить твою внучку ЛюЛэ от враждебных действий врагов и знаю, как сильно ты горюешь по ней. Прости меня, мои годы все прибавляются, а влияние на дела этого суетного мира убывают. Однако я постараюсь поддержать остальных твоих детей и внуков, - сокрушенно прошептала престарелая императрица и обратилась к своей старшей прислужнице и приближенной придворной даме: - Гао Чжи, вызови ко мне старшего советника Шэнь.

Прислужница тут же склонилась в низком поклоне и предупредительно произнесла:

– Слушаюсь, моя госпожа! Ваше повеление будет немедленно исполнено.

Тинг махнула рукой, разрешая ей идти и, кряхтя, поднялась в беседку, желая полюбоваться с ее высоты ранними весенними цветами. Служанки поспешно устали каменное сидение беседки мягкими подушками и осторожно усадили на нее свою повелительницу, чтобы она могла полюбоваться садовым пейзажем. Весенний сад пленял своей красотой, но тревога, снедавшая сердце старой императрицы оказалась так велика, что ее не радовало его цветение.