— Ну, что скажете? — обратился я к присутствующим.

Этим своим вопросом я, собственно, и открыл совещание, посвящённое подведению итогов сегодняшнего непростого дня.

Семён обеспокоенно заворочался в своём кресле и потянулся к бокалу:

— Ну, что я могу сказать? — он начал с риторического вопроса, одновременно обводя взглядом всех собравшихся, — как и ожидалось, в охрану пришлось брать людей, которые не полностью отвечают предъявляемым требованиям. За неимением лучших.

— Семён, вы излишне критично относитесь к соискателям, — это взяла слово Истер, проводившая вместе с Ня собеседования с претендентами, — некоторые вполне достойно отстрелялись и показали неплохие результаты на полосе препятствий. А наблюдение за некоторыми спаррингами, так это даже нашей Ня доставило эстетическое удовольствие.

Сидевшая рядом Ня согласно кивнула, подтверждая слова Истер.

— Ага, но как ты сама сказала недавно, — ухмыльнулся Прокопьич, — к ним есть вопросы.

— Если подходить формально, — задумчиво ответила подруга, — то вопросов, как бы и нет…

— Что-то я совсем запутался, вас слушая, — я решил получить исчерпывающие объяснения, — рассказывайте давайте, что за вопросы там у вас, которые и вовсе не вопросы… Не темните, тут же все свои.

— Есть у нас пара человек, которые подали заявления на замещение должностей в охране, — начала Истер свой рассказ, — они, как и все, прошли предложенные испытания…

— Так что с ними не так, раз испытания они прошли? — спросил я, немного недоумевая.

— Давай я про них расскажу поподробнее, и ты поймёшь, что меня насторожило, — Истер посмотрела на меня, — ага?

— Ага, — тут же согласился я, — рассказывай давай, хватить тень на плетень наводить.

— Так вот, — Истер прикрыла глаза, видимо таким образом пытаясь извлечь из памяти подробности, чтобы максимально доходчиво донести до всех нас суть её подозрений, — начнём, наверное, с наиболее странного, на мой взгляд. Этого соискателя зовут Иван Давыдович Простецов. Фамилия, как вы понимаете, говорящая. То есть он звёзд с неба не хватал никогда, на вопросы, требующие образования и умения мыслить, в том числе и логически, отвечал с явным трудом, хотя, следует отдать ему должное, во все нормативы уложился. Послужной список тоже назвать выдающимся никак нельзя…

— Пока не вижу ничего странного, — прокомментировал сказанное Семён, прихлёбывая из бокала.

— Ну, так я до странного ещё и не добралась, — улыбнулась Истер, — будьте терпеливыми, вводная часть моего рассказа уже близится к концу.

— Так я чо? Я ничо… Я как все, — развёл руками Прокопьич.

— Продолжу, — Истер снова взяла слово, — этот Простецов обратил на себя внимание с самого начала. Вы же помните, что начали мы со спаррингов, а потом только перешли к беседам, а закончили стрельбами и полосой препятствий. Его противник был сильнее и техничнее, но… — тут Истер сделала эдакую театральную паузу, а затем, сконструировав озадаченную мордаху, сказала, — проиграл. Простецов пёр на него, как танк, нимало не расстраиваясь от того, что ему подбили глаз и вываляли в грязи. В конце концов он умудрился рывком сократить дистанцию и вцепиться противнику в горло. Еле его оттащили.

— Ну, и что в этом странного? — спросил Семён, — я знавал немало таких ребят, которые вытягивали схватки только на морально-волевых, напрочь уступая и в силе и в технических навыках.

— А странное заключается в том, что не смотря на довольно чувствительные побои и вообще, весьма неудачное, поначалу, течение схватки, он был совершенно спокоен.

— Ну, подобное тоже случается, — скептически прокомментировал сказанное Семён.

— Нет, Семён, ты меня не понял, — обратилась Истер к своему оппоненту, — или я, может быть, недостаточно ясно выразилась. Его эмоции спали, как мне показалось. Причём, это эмоциональное состояние я у него зафиксировала ещё до схватки, ещё подумала, надо же, совсем не волнуется…

— То есть как? — вскинулся Семён, — он и перед боем ничуть не переживал?

— Ага, — согласилась моя подруга, — я бы не удивилась, если бы это был чаньский боевой монах высшей степени посвящения, а так… Безработный охранник… Странно, как по мне…

— Ну да, — Семён, похоже, начал потихоньку понимать природу сомнений, возникших у Истер, — и что, на протяжении всех последующих испытаний он был всё так же безмятежен? — и посмотрел на Истер.

Взгляд его выражал крайнее недоверие, ибо Семён был опытным воином, и знал, какая запредельная концентрация необходима для того, что бы в бою сохранять просто хладнокровие, не говоря уже о подобном безмятежном спокойствии.

— Именно так, — подтвердила его предположения Истер, — я и дальше обращала особое внимание на его эмоциональное состояние. Оно оставалось неизменным. Он был спокоен, как камень. И даже когда он на полосе препятствий сорвался с тарзанки и загремел в глубокую траншею, его эмоциональное состояние не претерпело никаких изменений.

— Да, странно, — согласился я — скорее всего это очередной засланный казачок. Вопрос, кто его к нам хочет пристроить…

— Китайцы? — предположила Светлана.