Напротив кресел, в которые опустились мы с Прокопьичем, висел большой плазменный экран, куда можно было транслировать не только показания приборов, но то, что происходин за бортом.

В общем, и о комфорте ребята, которые занимались ремонтом, тоже хорошенько позаботились.

Семён, устроившись в кресле, дал команду пилотам поднимать катер и брать курс к предгорьям.

После чего, обнаружив, что на столике в специальных гнёздах закреплено несколько бокалов и пузатая бутылка с янтарной жидкостью, потянулся к этой самой емкости, причудливо освещаемой разноцветными огоньками индикаторов.

Я искоса посмотрел на него:

— А мне?

— Так ты же с утра не? — поднял на меня удивлённые глаза Семён.

— Так уже ж второй час, — резонно возразил я.

— Эх, — притворно вздохнул Семён, — как летит время… — но мой бокал таки наполнил.

— Ну, за победу! — провозгласил я.

— Так ещё же и воевать не начинали… — прокряхтел Прокопьич, — торопишься, однако… — но содержимое бокала таки употребил, крякнул, закинул следом лимончик…

Пока мы с ним дегустировали коньяк, катер уже преодолел несколько километров пути.

Прокопьич тронул сенсор внутренней связи:

— Первый пилот лейтенант Решетников, — сразу донеслось из динамиков аудиосистемы.

— Лейтенант, доложите обстановку, — Прокопьич решил быть в курсе событий, а вглядываться в инфопанель, куда сейчас транслировались показания приборов ему, похоже, было просто лень.

Поэтому лейтенанту пришлось обстоятельно поведать своему начальнику, ну, и мне, заодно, обо всех параметрах нашего полёта, высоте, погоде за бортом и прочих интереснейших нюансах.

Нет, одну полезную вещь он, всё-таки, тоже сказал. От него мы узнали, что приземлимся в расчётной точке через двадцать минут.

Я прикинул, что за эти двадцать минут мы ещё по бокальчику пропустить успеем. И, когда лейтенант закончил свой доклад, мы с Семёном вернулись к нашему занятию.

— Не нравится мне это, — сказал Семён, опрокинув бокал в свою глотку.

— Коньяк плохо пошёл? — удивлённо поинтересовался я, так как у меня никаких негативных ощущений в связи с потребляемым коньяком не возникало.

— Да нет, — хмыкнул Семён, — коньяк-то, как раз, очень даже ничего. Мне не нравится поведение наших гостей.

— А чем оно тебе не нравится?

— Ну, если раньше они своих зверьков к нам запускали, то теперь сами не постеснялись заявиться. И ты обрати внимание, что ничего подобного в центральных мирах не регистрировалось, хотя эти порталы стали появляться первыми как раз у них, да и гораздо чаще, чем в нашем захолустье…

— Ты намекаешь на то, что это может быть прямым следствием нашей недавней вылазки, когда к нам присоединилась Зара? — подобное мне в голову почему-то до сих пор не приходило, хотя такое развитие событий было весьма вероятным.

— Да я не намекаю, я в прямую указываю, что эти поросята пораскинули мозгами, ну, или чем-то, что им их заменяет, и пришли к очевидному выводу. И вывод этот заключается в том, что пропавшие портальные генераторы, налёт на их полевую лабораторию и исчезновение преступницы Зары, это всё звенья одной цепи…

— И теперь они пришли к нам не просто так, а с явным намерением нас унасекомить? — предположил я.

— Ну да, — откликнулся Семён, — чтобы и другим неповадно было…

— Гммм, — я немного задумался, — но, в этом есть и нечто положительное…

— И чего хорошего ты видишь в этом? — Семён удивлённо посмотрел на меня, одновременно разливая по бокалам остатки коньяка.

— Ну, это же элементарно… — начал было я, но Семён меня перебил, одновременно протягивая мне наполненный бокал:

— Я не Ватсон… — ухмыльнулся в усы и продолжил, — давай, допьём, да уже и посадка скоро…

Мы прикончили остатки коньяка, а потом Семён продолжил:

— Извини, перебил. Так чего хорошего то ты во всём в этом разглядел?

— Хорошо то, что нам предоставляется возможность как следует проучить этих чертей, — я поискал глазами лимон, но увы, блюдце, на котором лежали лимонный дольки, было совершенно пустым. Семён, как выяснилось, не дремал…

Но тут корпус катера едва заметно дрогнул, а спустя несколько минут стих и так едва пробивавшийся сквозь звукоизоляцию гул атмосферных двигателей.

А это означает, что мы прибыли в намеченную точку и даже уже приземлились. Послышалось тихое шипение расходящихся створов атмосферного шлюза.

— Ну что, Семён, — обратился я к своему главному гвардейцу, — пойдём посмотрим, что там за супостат на землю нашу пожаловал…

И мы с ним проследовали к выходу.

Поскольку надеяться на то, что тут найдётся трап-подъёмник не приходилось, мы спустились по аппарели и расположились на травке в ожидании бронехода, который, как нас уже известили, отправился за нами из главного лагеря наших сил сдерживания иномировой агрессии.