— У тебя с самого начала небыло никаких шансов, детка. — Зак лениво ухмыльнулся. — С того самого момента, как ты произнесла имя Милчо у собора в Варне.

— Что вы собираетесь делать? — спросила Лика, изо всех сил сдерживая дрожь в голосе.

Он с издевкой обратился к ней па ты, и это означало новый поворот в их отношениях:

— Легче всего было бы попросить Краса устроить тебе вчера ночное купание после всех ваших забав. — Тут Лика вспомнила упоительный танец длинных чутких пальцев на своем горле и собственные чумовые мысли о сладостной смерти от оргазма и удушья (Агата Литовская может торжествовать?). — А можно прогуляться с тобой до парапета.

Зак легко тронул ее за локоть. Повинуясь, Лика встала и подошла вслед за ним к парапету над морем. Посмотрела вниз и отшатнулась. Внизу зияла бездна метров тридцати глубиной, вокруг острых, как бритва, скал, шипела, разбиваясь, вода.

Ресторанчик оказался прилепленным к крутому склону горы, как ласточкино гнездо. Лика смотрела вниз и уже видела свое распластанное, искореженное тело там, на камнях. Большого воображения не надо, чтобы понять, что никто даже не увидит ее полет, а если и увидит, разбираться все равно не будут.

— Ну что, пойдем? Или как?

— Пойдем. Есть смысл спрашивать куда?

— Умная девочка. — Зак даже крякнул от удовольствия — Ни разу не видел такой умной телки, ей-богу. Даже жалко отдавать.

— O-отдавать? Что вы задумали?

— Неужели у тебя есть хоть тень сомнения, что после того, что ты слышала и видела, ты никогда не вернешься домой? Выбрось из головы сразу, чтобы долго не мучиться. Кончать тебя жалко, такой отличный материал. Крас сказал, ты заводишься с пол-оборота, от комплексов не страдаешь, так что вполне может статься, что сделаешь новую карьеру. Я в тебя верю, блондиночка моя, и для начала предложу своему главному клиенту, а там — как пойдет.

Лика пыталась вникнуть в смысл сказанного, но звуки его голоса доносились до нее как сквозь толстое стекло. Медленно, мучительно медленно осознавала она, что на самом деле с ней произошло. Похоже, она влетела с разгону в самое сердце осиного гнезда, не продумав заранее возможных последствий, страховок и путей отступления. Раньше чем через неделю никто не будет ее искать. Про то, что она уехала в Несебр с Заком, и подавно никому не известно. Она просто исчезнет с концами в каком-нибудь турецком борделе, где никто никому не задает никаких вопросов, и никто никого не слушает, где нет ни прав, ни паспортов, ни прошлого, ни будущего.

«Нет-нет, не может быть, — стучало у нее в висках. — Это происходит не со мной». Сейчас Зак щелкнет невидимым выключателем, глаза его снова станут добрыми и смешливыми, и он объявит ей, что все это дурная шутка. Посмеется над тем, как провел ее, и они отправятся на катамаран, чтобы плыть обратно в Варну. Ну, конечно же, именно так и будет.

Но одного взгляда на парней в дверях ей хватили, чтобы понять — всё правда, и надежд никаких нет. Гориллы расступились, пропуская их, и слаженно сомкнулись у нее за спиной. Ресторан как вымер, никто не попался навстречу. На улице у обочины стояла, сверкая пухлыми черными боками, новенькая «БМВ». При виде ее у Лики мелко-мелко, жалко-жалко затряслись колени. Не машина, а катафалк. Сядешь в него — и никогда уже не вернешься в мир живых. Она пошатнулась и упала бы, но ее поддержал один из охранников. Лика устремила на него взгляд, исполненный такой горячей мольбы, что растопила бы и камень, но ответный взгляд был холодно безразличным и абсолютно спокойным. Так смотрят на нечто, недостойное внимания.

«Этот будет похлеще, чем Фельтон, — мелькнуло в мозгу у Лики. — Тот хотя бы ненавидел миледи. Какие-никакие, а чувства. А тут стена». Улица тоже была пуста. Зак все предусмотрел и заранее позаботился, чтобы не было никаких лишних свидетелей. Он даже лишил ее возможности красиво и дорого продать свою свободу — тут кричи, не кричи, все равно никто не услышит.

В машине ее зажали на заднем сиденье две гориллы. Зак сел впереди, щелкнул пальцами, и ей мигом завязали глаза платком.

— Расслабься, детка, ехать нам долго, — услышала Лика голос Зака. — Подремли пока, чтобы иметь товарный вид. Это я тебе как друг советую.

На губах у Лики уже закипели насмешливые, презрительные, уничтожающие слова, но так и не произносились, лопнули, как мыльные пузыри. Какой смысл злить врага, если он полный хозяин положения. Уж лучше попробовать разговорить его, авось что-нибудь и выскочит полезное. Не затем же она на свет родилась, чтобы закончить свои дни в вонючем притоне, развлекая портовую шушеру. «Ого! — воскликнула про себя Лика. — А я, кажется, барахтаюсь, как та лягушка из притчи, которая сбила-таки из молока кусочек масла, да и выпрыгнула из кувшина на волю». Сейчас надо расслабиться и сосредоточиться, сместить точку сборки, как учил Карлоса Кастанеду дон Хуан.

Лика откинулась на сиденье и велела своему телу расслабиться, медленно, от пяток до макушки. По телу поползло знакомое тепло, перед широко закрытыми глазами засияло синее-синее небо, бескрайнее, безоблачное, царство безбрежной свободы. Лика пошире расправила крылья и полетела. Она чувствовала плавные мощные движения крыльев за спиной, взмывала к ослепительному солнечному диску, срывалась вниз и опять взмывала. Ветер пел в ушах, и все тело наполнялось силой и светом. Она уже могла посылать эту силу и этот свет в любую клеточку своего тела, во все чакры, пробуждая дремлющую энергию.