— Можно сказать, что первый. Все остальное не в счет.

— А кто же был первый? — с любопытством осведомилась Цеца.

Виолетта понизила голос;

— Первый и до сегодняшней ночи единственный. Учитель физкультуры в школе. — Виолетта хихикнула. — Он нам казался таким мужественным и сексуальным. Цветущая гора мышц. Все девчонки просто тащились от него,

Виолетта залпом выпила сок и принялась намазывать маслом хлеб.

— Ну и?

— Ну, мы и поспорили, кому он достанется. Выпало мне. Дурацкий такой спор. Мне тогда было шестнадцать лет. Знаешь, как это бывает. Любопытство замучило. Я была чуть ли не единственном девственницей в классе и очень хотелось доказать себе и другим, что не лыком шита.

— И как это было?

— Паршиво. Я его попросила остаться после уроков и научить меня лазать по канату. Я и правда не умела. Подсаживал он меня на канат, подсаживал и распалился не на шутку, хоть беги. И прямо на мате под этим самым канатом… О-ой, вспомнить стыдно.

Виолетта в шутливом ужасе закрыла лицо руками.

— А кончилось все очень смешно. Он как понял, что я еще девушка, то есть только что ею была, так и сдулся весь. Поверишь ли, на коленях ползал, умолял, чтобы никому не рассказывала. Мол, выгонят его со скандалом, конец карьере и все такое. Я все хотела у него спросить, о чем он раньше-го думал, но не стала. Сама, в общем, была виновата.

— Жалеешь?

— Нет, ведь тогда все обошлось. А может, и жалею немного. С Андреем все было бы совершенно иначе. А тот парень привил мне стойкий иммунитет против секса.

Девушки звонко рассмеялись.

— Но Андрей, я вижу, тебя полностью излечил.

— Более чем. — Виолетта помолчала и таинственно прошептала: — Я становлюсь нимфоманкой.

— О чем это вы тут шушукаетесь? — спросил, входя, Андрей. Он только что побрился, по кухне распространился аромат дорогого одеколона. Мокрые волосы были зачесаны назад. Рубашка распахнулась, обнажив загорелую мускулистую грудь.

— Что я тебе говорила? — Виолетта встала и подошла к Андрею. Ее руки скользнули под рубашку, головка прижалась к его груди. — М-м-м, — пропела она мечтательно и глубоко вдохнула его запах.

— Ребята, — простонала Цеца, — помилосердствуйте. Я же тоже человек.

Андрей поцеловал Виолетту в макушку.

— Она права. Будем гуманны.

Он обнял Виолетту за плечи, и они подошли к столу.

— Какая красота. Я голоден как волк.

Все трое уселись за стол и принялись за завтрак. Еда исчезала с устрашающей быстротой.

— Кстати, Цеца. — проговорил Андрей, разделавшись с яичницей, — далеко ли отсюда до мыса Калиакрия?

— Что-то около часа езды, а что?

— Я хочу съездить, туда завтра. Там был грандиозный морской бой в конце восемнадцатого века. Надо посмотреть это место.

— У тебя есть карта?

— Конечно.

— Давай ее сюда. Я покажу, как лучше добраться.

— Ты возьмешь меня с собой? — спросила Виолетта, глядя на него сияющими глазами.

— Если ты захочешь.

— Конечно, захочу. Я там еще не была, а с тобой тем более.

— Решено, едем. Но придется встать пораньше.

— Значит, сегодня я ночую у Цецы, — лукаво произнесла Виолетта.

Андрей улыбнулся, иронически прищурив глаза:

— Не дури. Здесь полно комнат. Если хочешь, я запру тебя,

— Только ключ не забудь выбросить в окно, причем лучше куда-нибудь подальше.

— Вы опять! — Цеца скорчила недовольную гримаску. — С вами просто невозможно в одной комнате находиться. Неси свою карту, Андрей, покажу тебе дорогу и пойду. А то я просто за себя не ручаюсь.

Андрей пошел искать карту. Девушки остались на кухне одни. Цеца принялась мыть посуду. Виолетта убирала со стола оставшуюся еду. Обе молчали, думая каждая о своем.

— Ты решила перебраться сюда? — прервала паузу Цеца.

— А что мне еще остается делать? — задумчиво произнесла Виолетта. — Я люблю его.

— Ну, этого ты могла и не говорить. И так видно.

— Ты сердишься?

— Нет, конечно. Опасаюсь за тебя немного. Что будет, если все вдруг кончится?

Виолетта испуганно посмотрела на нее:

— Почему ты так говоришь?

— Не знаю. Так подумалось вдруг. Он совсем из другой жизни. Приехал сюда поработать, а заодно и поразвлечься. Ты очень красивая. Позабавится с тобой и уедет обратно к своим светским львицам.

Слезы навернулись на глаза Виолетты.

— А ты, оказывается, можешь быть жестокой. Зачем ты так?

— Это не я жестока, а жизнь. Ты еще слишком мало знаешь о ней.

— Когда это ты успела так много узнать о жизни? — возмущенно вскричала Виолетта. — Ты просто завидуешь мне!