— А что было потом? Что там случилось с бедной кошкой?

Марго не ответила.

— Вот то же самое ждёт и нас, — закончил Вольфрам.

Они молчали несколько минут. Корабль бешено трясся, но продолжал разгоняться. Всё скрипело, искрило и шаталось. Стали гаснуть лампы на потолке, одна за другой.

— На корабле есть шлюпки, — вдруг сказал Вольфрам. — Я запущу их как ложные цели перед атакой. Но одну могу оставить тебе. Есть несколько кораблей, которые могут успеть тебя подобрать. Отправлю сообщение, скажу, что перед атакой оставляем минимальный экипаж из добровольцев, а остальным приказано спасаться. Это должно сработать. Решайся. У тебя… шесть часов одиннадцать минут на размышления.

— А ты?

— Я свой выбор сделал. Сразу и окончательно.

* * *

Он помотал головой и с огромным, нечеловеческим усилием вернулся назад в реальность. Вновь стоял перед пультом, с помутневшего экрана смотрело застывшее лицо капитана.

Вольфрам резко ударил по клавишам, возвращая терминал к списку сообщений, и на несколько минут погрузился в чтение. Теория Виктора неожиданно подтвердилась. В списке исходящих сообщений обнаружилось одно явно новое. Все часы на базе давно не работали, и когда появилось питание с «Кицунэ», хронометр в пульте возобновил работу с нуля. Получился явный разрыв в хронологии событий. Но само сообщение ничего из себя не представляло — просто набор цифр. Явно условный сигнал. Причем с ненаправленных антенн. Кому и зачем? Непонятно. Кое-какие мысли на этот счет у Вольфрама были. Но это подождёт. Пока нужна только самая простая версия, которую можно будет преподнести любопытному полицейскому, чтобы он поверил.

И еще нужно кое-что с собой забрать. Вольфрам достал ключ из замка, обошел пульт и распахнул заднюю крышку. Через минуту на пульт один за другим легли три модуля памяти размером с небольшую книгу.

Вольфрам не спеша осмотрел их, крутя каждый отдельной рукой, а свободной почесывая переносицу. Выбрал один и сунул в карман плаща. Потом задумчиво огляделся. Не всё можно оставлять кому попало, далеко не всё. А Виктор где-то тут положил кувалду. Вот и пригодится.

Содержимое накопителя еще предстояло проанализировать. Осмыслить. Заставить себя вообще копаться в этом через столько лет. Нужны приличные вычислительные мощности. Борткомпьютера «Кицунэ» вполне хватит, но, пожалуй, не стоит его использовать. Потом, в спокойной обстановке, без суеты и лишних глаз. Это дело ждало сто лет, подождёт еще немного. Подвергать кого-то риску из-за лишних знаний было бы… неприятно.

Вольфрам так и не научился спокойно относиться к людям. Всё еще считал, что человек разумен и добр. И очень не любил разочаровываться. Особенно если в финале разочарования приходилось жать на спуск. Потребительски относиться к людям, с которыми свела его судьба, он не мог. Виктор… не враг. Однозначно. Вольфрам очень хорошо знал, кто его настоящие враги. Юми… забавна. И в чем-то даже симпатична. Одним словом, нужно хоть что-то сделать для их безопасности.

Он зажал кувалду под левой нижней подмышкой и быстрым шагом пошел в сторону медсанчасти. Если повезет, можно будет взять кое-кого в помощь.

* * *

Виктор ехал в лифте, босиком и с автоматом в руках. За оружие он, наученный горьким опытом, схватился в первую очередь. А вот про обувь забыл. И уже думал, что стоило расставить приоритеты ровно наоборот. Всё-таки вряд ли Вольфрам полезет в драку, если он действительно явился. С голой бабой. Как? Откуда? И какого хрена вообще? У Юми сильно испорченное воображение, но такой бред даже она бы не сочинила. Значит, будет не драка, а дурдом на выгуле.

Всё-таки автомат лишний. А деть уже некуда — ремня нет. И в лифте нет стен, это просто платформа, прислонить некуда. Пришлось класть на пол.

В трюме был жуткий бардак, кругом обрезки металла и проводов, так что Виктор отошел от лифта на пару шагов и остановился — босиком дальше идти расхотелось. Юми стояла у шлюза, нервно переминаясь с ноги на ногу. Через пару секунд автоматика выровняла давление, дверь открылась, и показался Вольфрам. Действительно с голой бабой на руках. Даже в плащ свой завернуть не догадался. А на базе вообще-то холодина. И еще он тащил огромный баул на ремне через плечо. Тремя руками держал голую бабу, четвертой придерживал ремень, чтобы не съезжал с плеча. Выражение лица при этом было предельно спокойное, как будто ничего не происходит. В этом весь Вольфрам — если он что-то делает, то искренне и до конца уверен, что так и надо.

А вот Юми была с этим не согласна. Она заступила четырёхрукому дорогу, сделала грозное выражение лица, топнула ножкой и решительно фыркнула.

— Капитан? — осторожно спросил Вольфрам.

— Во-вторых, где ты её взял? — грозным голосом спросила девушка.

— А «во-первых» разве было? — почесал затылок Виктор.

Юми что-то прошипела не оборачиваясь.

— Полагаю, «во-первых» содержало некоторое количество обсценной лексики, — улыбнулся Вольфрам. — Включая слова, которые образованная и воспитанная девушка даже знать не должна, и уж тем более произносить без запинки.

Юми заскрипела зубами, но кивнула.

— Я понимаю ваше удивление, — продолжал Вольфрам. — И признаю ваше право на критику. Но уверяю вас, у меня всё под контролем…

— Где. Ты. Взял, — раздельно проговорила Юми. — Голую. Бабу. На заброшенной! Военной! Вакуум её раздери! Базе?!

— Поделись секретом, — с усмешкой добавил Виктор. — Я тоже так хочу.

На самом деле у него появилась версия. Нужно было просто смотреть внимательно. А внимательно смотреть на женскую наготу у него всегда отлично получалось.