Больше удивилась тому, когда мальчик подошёл ко мне уверенно, и вдруг взял за руку. В этот момент меня словно окутало необъяснимым теплом, и вся боль и злость начали отступать. Но стоило мальчику отнять руку, и все негативные чувства и эмоции, терзающие меня, все страхи, резко вернулись.

«Что за …?», — мысленно вопрошала, заворожено глядя в светло-голубые глаза.

— Она мне нравится, — мягко и крайне рассудительно произнёс ребёнок, чуть склоняя голову к плечу и чему-то кивая, после чего убегая к Пенелопе.

«Так это её сын! Ещё совсем малыш», — вынесла вердикт, не в силах до сих пор даже моргнуть.

— Нэрай, ты помедитировал? — мягко спросила брюнетка, едва сын приблизился к ней, с интересом поглядывая на таз, наполненный зеленью, а затем и на плиту.

— Да. Как ты и говорила, — лаконично ответил, переводя взгляд на блондинку.

— Привет, Кира, — вежливо поздоровался, на что девушка ему мило улыбнулась.

— Привет. Как проходят твои дни? — полюбопытствовала Хранительница, склоняя голову чуть ниже.

— По плану.

Столь короткий и сухой ответ удивил. Обычно дети вели себя иначе, пускаясь в долгие рассказы о проведённом времени, излучая при этом много живости, их глаза горели от воспоминаний, а тут… Сухость и полное безразличие. Даже на миг создалось впечатление, что это взрослый умудрённый жизнью человек в теле ребёнка.

— Мама уже рассказала тебе о новой гостье? — вновь вопрос от блондинки, и короткий взгляд на меня.

— Да. Катя. Поживёт какое-то время с нами, чему я рад.

«Рад? Серьёзно?», — скептически подумала, так как ребёнок до сих пор оставался без капли эмоций.

Стало любопытно расспросить ведьму, почему у неё «такой» сын. С малышом явно было что-то…не то. Возможно, дело в отце, о котором тема не поднималась.

— Покажешь ей комнату? — обратилась к сыну Пенелопа, и тот с готовностью уверенно кивнул, подходя ко мне и вновь беря за руку, и…

Очередная волна тепла и спокойствия накрыла с головой. Я шла за мальчиком, как сомнамбула, правда, всё же проходя мимо прихожей, немного замедлилась, уже сама потянув Нэрая за собой, чтобы забрать чемодан.

Мне выделили уютную светлую комнату на втором этаже, с двуспальной кроватью с балдахином. Здесь была вся необходимая мебель, даже туалетный небольшой столик недалеко от резного окна, из которого открывался потрясающий вид на горы и заснеженное поле.

— Зачем ты выкрасила волосы? Ты и так красивая, — вдруг раздалось за спиной, и я поспешно обернулась, наблюдая за стоящим около кровати мальчиком.

— Захотелось перемен, — мягко улыбнулась, подходя ближе, а после укладывая чемодан горизонтально на пол, присаживаясь на мягкий пушистый ковёр.

— Не понимаю, — мотнул головой ребёнок, не стесняясь, прикасаясь к моим волосам и беря небольшую прядь, пропуская её сквозь пальцы.

— Так бывает. Хочется что-то изменить, и люди экспериментируют с внешностью. Кто-то отрезает себе волосы, кто-то выкрашивает в другой цвет, кто-то завивает прямые волосы. Это нормально. Люди не хотят жить однотипно, — мягко поясняла, расстегивая чемодан и раскрывая, доставая купленные гостинцы.

— Но твой натуральный цвет волосы идёт тебе больше, подчёркивая твою уникальность, — настырно продолжал мальчик, чем заставил меня нахмуриться от удивления.

— Как ты узнал, какого цвета мои натуральные волосы?

— Я могу видеть истинную суть всех существ. Твоё фантомное тело совсем иное, Катя.

«Хм …», — только промычала про себя.

Ребёнок был слишком…странным. Рассуждал, как взрослый, ещё и истинную суть видел. Учитывая, что ранее он сказал о том, что я ему понравилась, то и злым человеком не была, а это успокаивало. И всё же…

Это пугало.

— Держи. Это подарок тебе и твоей маме, — решила сменить тему, вручая Нэраю увесистую стопку с разными сладостями.

Мальчик изучающе смотрел на коробки, словно видел впервые, после презенты всё же забрал, вновь переводя взгляд своих светло-голубых глаз на меня.

— Ты наполнена теми же чувствами, что и я. Мы похожи, Катя. Маме сложно понять меня, и я не виню её в этом. Сестра Киры понимала, и помогала мне.

— Сестра Киры? А, где она сейчас? — решила уточнить, так как блондинка ничего не рассказывала о своей семье.

— Умерла, — сухо ответил Нэрай, смотря так, словно и правда ничего не чувствовал.