Писали мы много и после недели занятий на первый взгляд выглядело все красиво, другое дело я прекрасно понимал — мы облажаемся. И дело даже не в том, что все просто на бумаге, а любой план летит к чёрту «после первого удара по лицу». Против нас ведь будет не искусственный интеллект компьютерной игры на средней сложности, а гораздо более подготовленные люди.

Насчет своей компетенции я никаких иллюзий не питал — где я и где командование полком. Другое дело, опять же, что финальная штабная игра обычно затягивалась на несколько дней, поэтому утешало меня, что быстрого и резкого — как детский понос, позора не предвидится. На такой дистанции можно попробовать как-то вырулить, сгладить углы или получить консультацию у знающих людей, все же и не из таких передряг выбирался. Но как оказалось, я сильно ошибался: план Остермана, если он был, заключался в том, чтобы опозорился я один, причем именно быстро и резко, еще и на глазах у всех.

Узнал я об этом как-то вечером, когда мы сидели в гостинице Империал, куда я все же пришел наконец вместе с остальными «мушкетерами» — Барятинским, Чередниковым и Федором. Сегодня была пятница и ресторан полнился курсантами обеих Академий. Гостиница Империал, неофициально, была выбрана местом неформальных сборов юного боярского сословия. Изначально пришли мы вчетвером, но за нашим немаленьким столом постепенно собралась большая компания. Были в ней и знакомые лица — те самые курсанты синего потока, присутствующие при нашей с Барятинским размолвке. Вели они себя прилично, косых взглядов на меня почти никто не кидал. Тем более шебутной Густав Чередников, привычно жестикулируя, травил анекдоты одни за другим.

— … и вот господа, вторым выстрелом я стреляю медведю в сердце, а третьим добиваю в голову! А первым, поручик, первым?! А первым я разогнал цыганский ансамбль! — рассказывал он историю в лицах. И все было хорошо, пока не грянула неожиданная, как гром среди ясного неба, новость.

— Военно-тактические игры начнутся со штабной игры, в этот раз проводимой в урезанном формате, — услышал я, как сообщил один из синих, воспользовавшись паузой в бенефисе Чередникова. — Имейте ввиду, информация не для свободного распространения.

— И в чем будет урезан формат? — с интересом поинтересовался Барятинский.

— Курсанты не будут принимать участие, только в качестве зрителей — оценка управления подразделениями уровня обер-офицеров в этом году исключено. Полками будут командовать вармастера и начальники факультетов, а вот бригадой второго курса — сам Остерман. Курсантов не будет потому, что на мероприятие отведен всего один день и оценка действий будет проходить только на уровне штаб-офицеров. После уже начнутся обычные соревнования и заявлено, что некоторые задачи в ходе полевых выходов будут формироваться исходя из результатов штабной игры, по ее следам, так сказать. Да, еще по слухам, — говоривший курсант многозначительно покивал, показывая, что «слухи» эти на самом деле откуда надо слухи. — Так вот по слухам, на штабной игре будет присутствовать командование округа и важные персоны из военного министерства.

После этих слов началось заинтересованное обсуждение новости. В общем гомоне говорил что-то Барятинский, вставлял реплики Чередников, даже Федор комментариями отметился. Я молчал — понимал, что мне просто конец. Ну Остерман, ну молодец какой — сомнений в том, что это его план, у меня уже не оставалось. Нет, понятно, что чуда из-за возраста и анамнеза от меня не ожидают, но все равно неприятно на глазах у стольких зрителей выглядеть некомпетентным. Учитывая еще, что начальник Академии наверняка не упустит возможностей выставить меня полным дураком. Если он так серьезно подошел к делу, уверен, что кто-то из курсантов сливает ему информацию о ходе моих занятий и слабые места. Так что где и в чем я совсем плаваю, Остерман наверняка уже знает.

Пока я рефлексировал по поводу предстоящего события, остальные за столом сменили тему и не менее обсуждали прекрасный пол. С ним, кстати, учитывая значительный перекос девушек в магических заведениях в большую сторону, проблем не было, поэтому и обсуждение это в курсантской среде вечное. Я настолько задумался, что не обратил внимание, что мне задают вопрос. Очнулся только, когда меня пару окликнули.

— Владимир, ты же будешь участвовать в… соревновании? — повторил Барятинский вопрос, сопровождаемый сразу несколькими многозначительными взглядами остальных.

— Да, я же вармастер, один из полков мой без вариантов. Или кто-то хочет вместо меня попробовать? — спросил я осторожно, почувствовав проблеск надежды. Неужто получится соскочить?

— Нет-нет, мы же уже о другом… соревновании.

— Это же под него ты демонстративно сразу две кобуры напоказ выставляешь? — жизнерадостно спросил Чередников.

— Не о очень понимаю, о чем речь.

Судя по увиденным взглядам, не понимал о чем речь не только я, было еще несколько таких же. Впрочем, путем расспросов и аккуратных на них ответов — часто иносказательных, все выяснилось. Перекос полов, когда на каждого курсанта мужского пола приходится сразу несколько благородных девиц, способствовал неформальному соревнованию внутри узкого круга избранных, проводимому традиционно во время обучения на Первой ступени. Причем имена рекордсменов и победителей передавались потом из уст в уста, становясь поводом для гордости даже после окончания учебы.

В общем, провести ночь с сокурсницей стоило одно очко, одна зарубка на кобуре. Девица годом старше — два очка, соответственно третий и четвертый курс оцениваются в три и четыре очка. Отдельной строкой в зачет шли ведьмы. С первокурсницей — два очка, курс выше — четыре, соответственно для героя-первокурсника ведьма с четвертого оценивалась в восемь очков. Но если ведьма принадлежала к нечеловеческой расе, очков начислялось еще больше. За ведьму-вейлу с четвертого курса в зачет вообще шло сразу двенадцать.