– Ой, да ты окоченела совсем, – заметил он и принялся стаскивать один рукав пиджака. Высвободив одну руку, он приобнял Лорейн, теснее прижимая к себе, и накинул на нее край своей одежды. Только сейчас девочка заметила, какая она маленькая рядом с ним. Белая мышка.

Или она ошиблась – и ей пять лет, а рядом не Тайлер, а снова отец? И сейчас на поляну действительно явятся феи.

– Хорошо зашло, да? – поинтересовался кузен, и Лорейн, не имевшая представления, что на такое ответить и о чем он вообще говорит, лишь глупо хихикнула.

– Позовешь своих фей? – кузен тоже рассмеялся.

– Не-е-ет, – девочка помотала головой.

– Почему это?

– Они тебе не понравятся, – заявила Лорейн, – вы зря думаете, что это милые маленькие леди с крыльями. Это уродливые, зловредные твари, которые ненавидят людей, потому что мы испоганили все вокруг и им негде жить… ой… – она приложила замерзшие пальчики к губам, снова смеясь, – чушь. Какая же чушь! А он в это верил! Ну ты и чудак, папа! Феи… феечки… боже.

Лорейн резко замолчала, краем уха уловив, как ей показалось, какой-то смутный шорох в кустах на противоположной стороне поляны. Темнота больше не казалась уютной и бархатной. Она стала тревожной, наполненной невидимой жизнью, скрытой от глаз двух самонадеянных юнцов, явившихся под ночь в опасное место. В место, где властвуют феи и тени. Где сказки становятся явью. Отец ведь что-то ей говорил, Лорейн все трудилась вспомнить. Он говорил… говорил… что этот лес безопасный, никто в нем не прячется, слишком близко от их дома. Но там, откуда была родом ее мать, откуда он привез свою Моргану, свою лесную деву, там лучше не ходить в потемках в чащу. Не вернешься.

Необъяснимая тревога была не последней проблемой Лорейн. Сквозь вязкий туман, пролегший сквозь ее мысли, и без того беспорядочные, наконец-то пробились сигналы от тела. Она чувствовала кое-что еще. Руку Тайлера на своем бедре под юбкой, вероятно, находившуюся там уже достаточно давно, поглаживающую туда-сюда, вверх вниз по покрывшейся мурашками коже.

– Что ты делаешь? – изумилась Лорейн.

– Да так, – невозмутимо сказал кузен, – тебе нравится? Ты кайфанула? Хочешь, чтобы стало еще лучше?

– Нет… нет… не хочу, – выдавила она. Она попыталась отползти, увернуться, но пальцы парня тут же больно сжали кожу, впиваясь почти до кости.

– Ну что ты, крошка, – продолжил уговаривать Тайлер, – будь хорошей девочкой. Не волнуйся. Никто не узнает. Тебе понравится. Разве я тебе делал плохо?

– Делал, – ответила Лорейн, – в детстве…

– Ну, когда было. Теперь то мы хорошие друзья, да? Я старше тебя, знаю о многих классных вещах. Вы таким в своем монастыре точно не занимались. Ты даже не понимаешь, от чего отказываешься.

– Нет-нет, я не хочу, – упрямо повторила девочка. Ей никак не удавалось совладать со своими конечностями, до которых, словно, совсем не доходили панические приказы мозга. Она и правда не имела четкого представления, что именно кузен собирается с ней делать, но догадывалась, что это неправильно. Он врет. Ей не понравится. Ей это не нужно. Ей нужно встать и уйти. Убежать домой. Запереться в ванной комнате и смыть с себя эту ночь, эти прикосновения, эти засасывающие в себя звезды.

У Лорейн было мало шансов отстоять свою, слишком уж слабо проявленную точку зрения. Кузен повалил ее на одеяло, своим крупным телом отрезая последние пути к отступлению. Его руки шарили все выше, все ближе к тонкой ткани белья, наполняя девочку ощущением ужаса перед лицом неотвратимой участи. У нее не было выхода. Ее учили покорности. Пришло время продемонстрировать как она усвоила эти уроки. Смириться. Сдаться.

Но на сторону Лорейн внезапно встали непреодолимые обстоятельства в виде внешнего вмешательства. Тайлер, еще минуту назад вжимавший ее в землю и уже тянувший вниз к коленям девочки ее хлопковые трусики, резко исчез. Следом из темноты донеслись шорох, ругань и непонятная возня.

– Что это нахер такое?! – разборчиво произнес кузен и затих.

Лорейн шустро села, натянула белье и завернулась в плед, оторопело оглядываясь по сторонам, пытаясь найти, куда делся кузен. Это шутка? Близнецы продолжили свои игры? Все – и плед, и разделенное запретное удовольствие – и исчезновение – часть очередного спектакля, чтобы проучить ненавистную девчонку?

Ответом Лорейн послужил задушенный, булькающий хрип – нечеловечески ужасный, пробирающий до костей, до самого ее существа. В том месте, где, по предположениям девочки, скрылся Тайлер шевелились кусты. Чавканье и хруст становились все громче – пронзительными среди лесной тишины.

Разум Лорейн снова вернул себе прежнюю ясность. Адреналин придал ей сил. Она вскочила, подхватив лампу и замерла, не решаясь двинуться к кустам, где что-то было. Инстинкты вопили об опасности, строго-настрого запрещая ей идти в том направлении.

Беги. Уходи. Домой. Сейчас же.

Звуки умолкли. Луна медленно выплыла из-за туч, подсвечивая театральную сцену, в которую превратилась прежде уютная, уединенная поляна. Лорейн стояла одна – беспомощная, почти обнаженная перед тысячами хищных глаз, взирающих на нее из темноты.

Ну что за глупая девчонка? Тебе говорят – уходи.

– Это… – Лорейн выронила лампу и зажала уши руками. Она помнила этот голос и не хотела слышать его вновь, ощущать в своей голове. Голос из подвала. Он пугал ее куда больше, чем любая опасность, таящаяся в ночном лесу. Красной нитью он шел через все ее ночные кошмары, чтобы теперь обмотаться удавкой вокруг горла. Ни один страшный сон не обходился без его участия. Но его нет. Он – лишь фантазия глупой маленькой девочки.