Лорейн распахнула дверь и застыла. Слова внезапно встали комом в горле, вынуждая ее бессмысленно таращиться на мужчину с глупо открытым ртом.

– Как ваше самочувствие, мисс? – вежливо осведомился дворецкий. – Вам что-нибудь нужно?

С неудовольствием Лорейн обнаружила, что говорить, когда хочется кричать, совсем непросто. По-хорошему, ей стоило вспомнить уроки этикета, что давали в пансионе, поблагодарить мужчину за заботу и закрыть дверь. Не провоцировать на конфликт единственного человека, который в этом доме относился к ней с неким подобием доброты. И пусть лишь потому, что это входило в его профессиональные обязанности. Но Лорейн порядочно раздражала невозмутимость дворецкого, что вызывала острое желание сорвать эту маску вежливости и сдержанности, получить хоть какую-то эмоциональную отдачу. Что-нибудь, что поможет ей почувствовать себя живой. Реальным человеком, а не тенью, одним из призраков их старого дома.

– Что, черт возьми, мне может быть нужно?! – вспыхнула Лорейн. – Пистолет, чтобы застрелиться? Зачем вообще спрашивать? Просто оставьте его в следующий раз на подносе. Всем станет легче!

Ожидаемо, выпад не достиг цели. Его лицо оставалось по-прежнему невозмутимым. Дворецкий смотрел на маленькую госпожу со спокойным, отстраненным интересом, чуть склонив голову к плечу, ожидая дальнейших выходок и причуд чудаковатой девчонки. А зрелищем она, должно быть, была еще тем: волосы свалялись в огромный колтун, старая пижама тети Присциллы вся измялась за часы, проведенные без сна, а из-за отсутствия солнечного света кожа приняла нездоровый оттенок папиросной бумаги.

– Как вам будет угодно, мисс, – наконец-то откликнулся Кристофер. – Вам понадобится руководство по обращению с оружием? Или другая литература?

Лорейн опешила. Искушение соблазниться столь щедрым предложением было велико, но она легко поняла, что дворецкий попросту издевается. Уголки его губ слегка дрогнули в пародии на улыбку и тут же обратно вытянулись в ровную линию.

– Вам смешно? – прошипела она. – Вы правда считаете это забавным?! Жуткая тварь убила человека прямо на моих глазах, просто-таки сожрала ему лицо – вот так потеха! И его не должно было там быть. Он оказался там из-за меня! Он умер из-за меня! – Она зажала себе рот руками и судорожно затрясла головой, осознав, что натворила. – Дикий кабан, – быстро поправила она саму себя, – это был дикий кабан. Он убил человека на моих глазах.

Дальше продолжать было нельзя, Лорейн остро ощутила необходимость спрятаться и убежать. Она захлопнула дверь, прижалась к ней спиной и сползла на пол, ероша пальцами давно нечесаные волосы.

– Разве не волк, мисс? – донеслось до нее.

– Я не знаю, что видела! Убирайтесь!

Не желая слышать даже звука его шагов, она ползком добралась до кровати, зарылась в разворошенное постельное белье лицом и долго плакала, пока не уснула.

Лорейн удалось проспать всего несколько часов, и сон этот был поверхностным и тяжелым. Очнувшись, она нашла себя измученной, уставшей и будто простуженной, хотя давно не покидала комнату и все время была в тепле. Было непривычно темно, что еще больше дезориентировало девочку, потерявшуюся во времени. Сквозь неплотно прикрытые шторы лилась ночная синева. Значит, ночь.

Каждый вечер со смерти Тайлера Лорейн включала все светильники в комнате, избегая еще хоть мгновение провести во мраке. Немудрено, что сейчас она была напугана так сильно, что не могла осмелиться даже спустить ноги с кровати, чтобы добраться до ближайшей лампы. Она с головой закуталась в одеяло, надеясь, что под ним жуткие твари ее не найдут. Существо, прикончившее кузена, и само вскоре нашло свою кончину от рук красноглазого монстра, но, без сомнения, во мраке таились полчища других. Кровожадных, беспощадных, голодных созданий из страшных сказок отца. Теперь Лорейн не сомневалась. Теперь она думала, что именно твари убили отца, как и, наверное, маму. Ведь они что-то знали о тех, кто ночью выходит собирать свою жуткую жатву из невинных путников, кто по глупости или незнанию забрел в охотничьи угодья алчущих монстров.

Но кем же тогда был красноглазый? Какое место было отведено ему среди других порождений кошмара? Лорейн часто размышляла об этом. Он не тронул ее, ни в подвале, ни в ночь гибели Тайлера. Он звал ее своей хозяйкой. Он сказал, что как-то связан с отцом. Как давно он находился в саркофаге и для чего?

Кто же ты? Почему ты помог мне?

Лорейн медленно стащила одеяло с головы и первое, что она увидела, это два красных огонька в темноте. Как ни странно, ей стало спокойнее. Возможно, она просто была слишком напугана, чтобы испугаться еще больше.

– Ты здесь, – прошептала она.

– Вы звали меня, госпожа, – сказало создание.

– Я не… – Лорейн осеклась. От неприятной догадки у нее встали дыбом мелкие волоски на руках. Она заерзала на месте, пытаясь снять напряжение и найти более удобное положение. – Ты в моей голове, – догадалась она.

– Не совсем, – уклончиво ответил ночной гость, пристроившийся в изножье ее кровати. – Сомнительное удовольствие постоянно слышать мысли девочки-подростка. Но мы связаны телепатической связью. Вам достаточно позвать меня – и я приду.

Утешение было слабым. Лорейн сразу вспомнила бессонные ночи в пансионате, когда ее крики мешали спать другим. Ей также мерещились эти рубиновые глаза. Они преследовали ее повсюду. Если монстр увязался за ней следом, то соседкам по комнате крупно повезло, что ее быстро отселили в «отдельные апартаменты». Они бы тоже забыли покой, увидь такого визитера.

– Ты приходил ко мне и раньше? – пробормотала она. – В школу?

– Нет. Я не могу покидать особняк.

– Но как же лес? – Лорейн чувствовала себя наивным ребенком, засыпающим авторитетного взрослого бесчисленными вопросами об устройстве мира. В каком-то смысле, это было правдой. Создание, отчего-то настроенное к ней лояльно, было связующей нитью между Лорейн и миром отца, миром его сказок, преданий и суеверий.