Но остальное? Одеяло, болты, канистра…

Мне что, духи пустыни все это на ухо нашептали?

Он вздрогнул и опять почувствовал подступившую тошноту. В деталях и красках вспомнил недавний разговор с несуществующим Мишкой.

— Стивен, ты запомни, где артефакт лежит. На всякий случай, а то у меня память дырявая.

Но ведь так и вышло, Мишка не смог отыскать камень. И дело не в темноте, он просто забыл место, где его оставил. Но я-то помню…

А откуда я могу знать? Ведь меня там не было, когда Михаил прятал камень.

Голова сейчас треснет.

А потом как-то сразу Стивен вспомнил слова Геймана:

— Излучение артефакта вызывает головную боль, тошноту, головокружение, расстройство сна и аппетита, галлюцинации… в отдельных случаях быстро прогрессирующую шизофрению…

Стивен внезапно остановился и, не замечая ничего вокруг, погрузился в размышления еще глубже. Мишка терпеливо ждал.

Я схожу с ума?

Что-то подсказывало ему, что дело вовсе не в этом. Он уже задавал этот вопрос Гейману, и тот ответил — у человека, родившегося в гетто, просто не может не быть отклонений в психике, суровая жизнь накладывает свой отпечаток на характер и мышление.

Возможно, из-за этих самых отклонений я и не подвержен воздействию артефакта. Например, сам Гейман воспринимал его излучение как негромкий, но надоедливый писк.

А я точно не подвержен воздействию артефакта?

Стивен вновь ощутил подкатывающийся к горлу комок.

Мишки не было…

…но рядом был этот, сука, гребанный артефакт, со своим загадочным излучением, заставляющий людей сходить с ума…

Мишки не было…

…это он, проклятый камень, притворился Мишкой, разбудил меня и заставил топать к УАЗику, а потом глотать противную ржавую воду из радиатора, чтобы я не сдох раньше времени. Потому что разгильдяй Мишка не запомнил, где его оставил. Нужен был кто-то другой — поумнее и посообразительнее…

…чтобы взвалил камень на плечи и отнес обратно в лагерь…

…и тут подвернулся я…

…артефакт залез ко мне в голову…

Бог ты мой, неужели эта тварь живая внутри?

Тошнота становилась все сильнее и сильнее, перед глазами замельтешили знакомые черные крылья. Совершенно невыносимо разболелась голова.

Словно я все еще в пустыне под УАЗиком собираю последние капли воды из радиатора.

А может быть, так оно и есть, а чудесное спасение мне снится?

Стивен пошатнулся и едва не упал, только благодаря вовремя подскочившему Мишке сумел удержать равновесие.

— Миша, мне нужно немного поспать, — глухим севшим голосом попросил Стивен, — пожалуйста, разбуди меня через два часа.

Мишка выполнил обещание буквально и разбудил ровно через два часа. Не успев даже толком проснуться и покурить, Стивен побежал к Быкову с ощущением, что опять опаздывает. Чувствовал он себя намного лучше, проклятая тошнота отпустила.

Родион был занят делами, пришлось ждать не меньше получаса, пока освободится. Инструктаж затянулся далеко за полночь. Оказалось, что на политруке «висит» очень много работы. Стивен даже растерялся, когда его мозг, моментально впитывающий любую информацию, внезапно «закипел» и потребовал пощады, так как не смог вместить сразу весь перечень должностных обязанностей. Пришлось вооружиться блокнотом с авторучкой и начать записывать список в порядке приоритета.

Почти до трех ночи вместе с Быковым заново перераспределяли весь личный состав по экипажам. Особенно сложно пришлось с водителями грузовиков, каждая машина имеет свои специфические особенности, которые необходимо учитывать. Не все водители взаимозаменяемы.

Не прошло и часа после распределения, как те выстроились в очередь с описью необходимых запчастей. Завхоз патетически заламывал руки, трижды просил застрелить его из «Стечкина», но Стивен только вздыхал в ответ: «нет у меня. Не выдали пока. А запчасти найди, где хочешь». Под конец завхоз уже рыдал в голос, закатывал истерики, пытался бросаться с кулаками на водителей и Стива, но все-таки большую часть требований удовлетворил, окончательно выпотрошив все неприкосновенные запасы.

Народ постепенно рассредоточился по закрепленным транспортным средствам, приступил к ремонту и техническому обслуживанию автомобилей. А Стивену пришлось инвентаризировать оставшееся топливо, масло и прочие расходные материалы. Вместе с Быковым трижды пересчитали остатки и сошлись во мнении, что до Бахр-Дара должно хватить.

Что будет после? Решили не загадывать.

Под утро у Стивена образовался небольшой перерыв, и Быков одарил его личным архивом Чекиста. Два железных ящика бумаг, исписанных мелким и неразборчивым почерком.

— В основном личные дела экипажа, документы, копии приказов, распоряжений и пр. Будет свободное время — ознакомься. И вообще, вся бумажная волокита теперь на тебе, — с ехидной ухмылкой сообщил Быков.

Личным транспортом вновь назначенного политрука Эмиссар наделить не смог.